Ты не готова. Господь тебе свидетель, ты НЕ ГОТОВА, — А кому и какая сейчас разница, Эллис? Ты же сумела когда-то сделать все сама своими собственными пусть и дрожащими ручками, вогнать не менее длинный и острый клинок в ее сердце. Она ведь просила тебя, ОН тебя просил и умолял остановится и не делать этого. Разве ты стала слушать? И к чему это все привело?

Пожалуйста… не надо. Только не сегодня, — А когда, Эллис? Когда? Сколько ты еще будешь убегать от самой себя, от собственных страхов и чувств? Они ведь никуда не делись, Он их вскрыл в тебе всего лишь легким прикосновением, а теперь еще и прописал поверх своими более глубокими и болезненными метками, чтобы они напоминали тебе каждую секунду с каждым ударом твоего сердца, что это все реально — они были с тобой всегда. И в этот раз они всплыли, все до единой, вместе с утопленным тобою черным шкафом-сейфом.

Хватит. Умоляю, — Чего ты так боишься, Эллис? Чего? Поверить, что он был прав? Правда иногда тоже бывает чудовищной, но от этого она не становится менее правдивой и уж тем более иррациональной.

Ты ведь всегда об этом знала, да, Эллис? То, что у любви три грани. Одна, когда любит она, вторая, когда любит он и третья — когда друг друга любят оба. Это и есть идеальный треугольник любви, когда активны все три грани и когда они совпадают, не принимая в себя никаких лишних сторон и несовместимых линий. Просто десять лет назад тебе казалось, что ваш треугольник не замкнут, в нем отсутствовало два самых главных элемента, и без них твои чувства бессильны и лишены какого-либо смысла. Ты просто до смерти испугалась, не могла поверить, что он был цельным и давным-давно слитым в один единый, живой источник света — вашего особого и неповторимого света. Он любил тебя. ЛЮБИЛ. Он ждал тебя… ждал все эти годы там. Когда же ты откроешь эту чертову дверь… А ты так ничего и не сделала. Оглохла, ослепла и стала прятаться в чужих пустых треугольниках. Тебе же было так легче, да? Верить, что ничего не было. И чем дальше проходит время, тем крепче твои убеждения и вера? Он же ничего не сделал, чтобы доказать обратное. Не искал, не преследовал и уж тем более не клялся в вечной любви…

Только не пытайся сейчас обмануть кого-то, будто ты никогда не мечтала узнать, что это такое, не тянулась и не сходила с ума к этим убийственным желаниям. Узнать каково это… что значит быть любимой этим человеком, быть любимой твоим Дэнни…

А ведь он любил, господи. Действительно любил. Ты чувствовала это, твою мать. Чувствовала и не понимала, что это и была та вторая грань, которая резала твое сердце из года в год острыми всполохами сомнений, когда она ограждала тебя от проникновений в твое сердце чужих глаз и чужих чувств и когда притупляла болью своих порезов ощущения чужих прикосновений и поцелуев. Он всегда был в тебе, бился там в глубине, едва проступающим пульсом. Все эти годы. И даже сейчас…