Да, ты все помнила, такое не возможно забыть и ты впервые не хотела это забывать.

— Да, Хозяин. — и впервые тебя не сковывало обмораживающей коркой льда, когда ты произносила это слово. Оно больше не казалось столь невыговариваемым и парализующим язык с голосовыми связками, как еще совсем недавно, менее суток назад, до того, как ты прошептала его в полубредовом состоянии в губы своего безжалостного убийцы.

Ты даже неосознанно улыбнулась подобием чуть дрогнувших уголков рта, как та скромная школьница уже готовая вот-вот от смущения стиснуть коленки, закусить краешек нижней губы и опустить глазки долу. Первый порыв к интуитивному кокетству за такой огромный отрезок времени? Ты же еще вчера днем умирала от страха, ожидая в этой самой комнате, когда же он придет за тобой и поведет по лабиринтам коридоров своего черно-красного Зазеркалья в одну из своих пыточных "камер". Неужели последняя сессия что-то изменила? Что? Что такого ты увидела, пережила и испытала, что заставило воскресить твое замерзшее солнышко спустя столько лет? Ведь за твоей спиной стоял все тот же незнакомый тебе Дэниэл Мэндэлл-младший и все та же всепоглощающая тьма его проклятой тени заполняла окружающий тебя мир и жестокую реальность. Она никуда не исчезала и ОН совершенно не изменился за последние дни и минуты.

Тогда что?

Ты просто помнила… вспоминала и не могла этого сдержать — скрыть в судорожном блеске глаз, распахнутых навстречу его пронзительному взгляду.

— Умница, — нажим все тех же нежных пальцев на твой подбородок, скользнувших захватом всей ладони по щеке, заставил тебя чуть откинуть голову назад и приподнять вверх разрумянившееся от волнения личико. Его губы прижались к переносице, ненадолго задержавшись в щедром поцелуе любящего Хозяина и ты невольно закрыла веки. Впервые пол (или весь мир) дрогнул под тобой совершенно от иных ответных ощущений, пробежавшись покалывающим разрядом по голым ступням и охватывая глубокой вибрацией занывшую вагину. Ускользающие мгновения сладкой истомы, такие хрупкие и осязаемые.

Как ты еще сама не подняла собственную ладошку и не накрыла ею Его пальцы, не поддалась назад и не прижалась к нему затылком и спиной, подобно ластящейся кошечке? И почему именно сегодня и сейчас вы должны были куда-то уходить отсюда? Разве эти дни не принадлежали только вам двоим?

— Поднимайся, а то опоздаем. И не забывай о том, что я говорил до этого и как себя вести на обеде. — это было обязательно? Разрушать ускользающие и столь бесценные секунды мнимого забвения? — Вставай, Эллис, и выходи в коридор…