В гардеробной ресторана только он, его руки и его более заботливые действия помогли тебе избавиться от "тяжелой брони" выбранного им же классического пальто из натурального черного кашемира (со скрытой застежкой, отложным воротником-стойкой без лацканов и длинного слегка расклешенного подола до середины икр — практически военный френч, скрывающий тело от и до). И в этот исключительный, неспешный и крайне размеренный ритуал он явно не собирался допускать никого из служащих отеля, как и оставлять тебя подолгу без присмотра. Хотя ощущение, что с тебя не спускали слишком пристального внимания и сверх завышенной опеки не сходило на протяжении всех последних часов и особенно в стенах "Роял Плазы". Может поэтому ты никак не могла всплыть? Слишком глубоко и слишком остро, еще и усиленное в десятки раз пережитым вчерашним погружением в его всепоглощающую тьму. Она до сих пор пульсировала в тебе, реагировала обостренной реакцией смешанных чувств на прикосновение его рук и осязаемую близость, вытесняя порою даже окружающую реальность, ломая и стирая в пыль всех и вся на раз.

Может никто тут и вида не подавал, будто никого и на самом деле совершенно не интересовало, с какой это стати господин Мэндэлл-младший соизволил заявиться сюда в сопровождении никому не известной здесь особы. А может для них это было в порядке вещей? Кто сказал, что он не бывал здесь ранее далеко не в гордом одиночестве и далеко не в чисто мужской компании? Скольких еще подобных тебе счастливиц он приводил сюда или в какое-либо иное схожее место с праздной публикой и поверхностными взглядами изучающих тебя со стороны незнакомых людей? Ведь они были незнакомы только для тебя. Почему его абсолютно не задевал и не беспокоил данный расклад вещей? Из-за привычки? Он уже делал подобное не одну сотню раз? И почему ничто из этого не отрезвляло тебя до стадии замороженной Алисии Людвидж — сверхпредвзятого скептика и непробивного циника-моралиста?

Да, ты до сих пор парила… И окружающий интерьер роскошного декора из параллельного мира недосягаемых небожителей (куда тебе все еще был заказ вход), казалось, лишь усиливал зудящие метки переживаемых ощущений. Сводчатые потолки двухъярусного помещения огромной залы, мраморные колонны, полупрозрачные декоративные стекла, золотые-бежевые-шоколадные-молочные оттенки мягкой и корпусной мебели в сочетании с начищенной до блеска бронзой и головокружительных порталов из зеркальных экранов почти по всему периметру обеих "этажей" — все это, вместе с мягким и естественным освещением, воздействовало на сознание и взволнованное состояние подобно дополнительной пси-визуализацией. Как будто в этих теплых цветах и предметах, в мелодичных переборах приглушенной музыки и в переминающихся тенях незнакомых тебе людей застыл невидимый налет чего-то еще… Чего-то ирреального, к чему невозможно притронуться физически или увидеть воочию, только чувствовать, только пропускать в аритмичных сокращениях сердца — через кожу, легкие и сенсоры наэлектризованного всем этим черным эфиром тела. Или всему виною было его присутствие, его инфицирующая близость и следующая за ним везде и по пятам живая тень вечно голодной тьмы?