Но опять же, ничего такого особенного или таинственно эзотерического здесь не скрывалось. Все было куда банальней и давным-давно многими в нашей семье подзабыто. А, если говорить еще проще, Стрекоза — являлась кличкой моей матери еще с раннего детства, сумев продержаться таковой почти весь период ее беспечной юности, а после — задев совсем немного и бурную молодость, куда так же входили первые годы замужества на моем отце. Чтобы понапрасну не разводить воду водой, скажу, что ее так называла почти вся соседская ребятня, с которой маленькая Рита дружила с самых ранних лет в их общем дворе. И вот как раз в число этих детей и входила парочка близнецов-двойняшек тайно в нее влюбленных, один из которых, по официальной версии, и обозвал ее однажды данной кликухой.

Почему я назвал близнецов двойняшками, учитывая, что оба имели одинаковый пол? Ну, тут все проще простого. Они на деле были разнояйцовыми, имели каждый свою плаценту при рождении и не были похожи друг на друга, как две капли воды, как это обычно бывает у однояйцевых близнецов. К тому же, один был зеленоглазым, другой — кареглазым и чуть темнее первого. Хотя, да схожесть у обоих, как говорится, прослеживалась на лицо.

Ну и, в общем, как обычно бывает в подобных историях, сдружилась эта троица настолько крепко, что протянула свою детскую дружбу через года, огонь-воду и медные трубы. А труб, как утверждают официальные источники, было просто немерено, тем более что матери пришлось однажды совершить самый тяжелый в ее жизни выбор. Насколько он был правильным опять же не мне судить. Да и дядю Валеру я знал недолго, всего каких-то шесть лет. Если что-то о нем и сумел запомнить, то очень смутное, больше связанное с эмоциональным, а не визуальным уровнем.

И, раз уж выбирать пришлось между двух имевшихся тогда зол, то сделала она его в итоге правильно, иначе бы в последствии носила титул вдовы. Всех подробностей я, конечно, не знаю, кроме, скажем, тех, что имелись перед моими глазами в качестве неоспоримых доказательств. А, поскольку, я знал собственного отца, как никто другой в этом мире, то и не особо удивился тому факту, почему моя мать в свое время предпочла именно его.

Единственное, чего не знаю, почему Глеб Стрельников перестал называть мать Стрекозой. Да я и не успел, как следует, застать того периода. А полную историю в прошлом не-разлей-вода-троицы узнал намного позже. Поэтому почти никогда и не ассоциировал данное насекомое с Маргаритой Стрельниковой. Даже вот вспомнил об этом намного погодя, стоило приехать в "Одонатум" по требованию матери и увидеть на террасе второго этажа среди цветущих экзотических и обычных цветов пышного зимнего сада разлетавшихся стрекоз. Но то, что многое из этой истории отложилось в моем подсознании, засев глубоко-глубоко очень крепким крючком, тут даже мне было сложно чем-то оспорить. Как говорится, странно, но факт. Но зато, хотя бы вспомнил.