– Глаша… зачем ты приходила?

– Убедиться, что у тебя все в порядке, – вдруг улыбнулась она, вытирая слезы покрасневшими от холода пальцами, – А ты даже…

Глаша кивнула на дом.

– Даже уже женился. Шустрый, малый, как я погляжу, – усмехнулась она, шмыгнув носом. – Все вы мужики одинаковые…

Она развернулась и побрела к воротам.

– Подожди, – схватил он ее за рукав сюртука.

– Больше не смей ко мне прикасаться, – злобно зашипела она на него. – Возвращайся к своей жене.

Небесный оттенок ее глаз приобрел более темный окрас. Они сузились, делая взгляд непримиримым. Марку даже на мгновение показалось, что у нее в руке блеснуло лезвие ножа. Мужчина отпустил ее и долго провожал взглядом, пока широкие стволы деревьев не скрыли ее одинокую фигуру. Затем он вернулся в дом и, вытащив Аннушку из-за стола, потянул за собой на выход.

– Ты куда?

– Хочу уже исполнить свой долг, – ответил он ей.

Марк прошел мимо стола к расстеленной для молодых кровати, но заметив бутылку “Кагора”, подхватил ее и, приложив к губам, принялся пить не останавливаясь. Анна, глядя на своего мужа ничего, не понимала. Она боялась, что пьяный муж навалится на нее и сделает больно. Изрядно захмелев, Марк снял с себя всю одежду и приблизился к жене. Испугавшись обнаженного, заросшего волосами мужчину, девушка закрыла лицо руками.

– Ну, что же ты? Раздевайся, – начал он, обхватывая ее за талию.

– Нет, – затрясла она головой. – Я не хочу. Я боюсь.

– Ты же этого сама хотела, – холодно произнес Марк.

Он принялся помогать ей раздеваться. Через некоторое время, Аннушка стояла перед ним абсолютно голая, дрожащая, сжавшись в комок. В стеснении, она скрестила свои руки, безуспешно прикрывая себя. Ее маленькие грудки уныло выглядывали из-под сдавивших их тоненьких пальцев. Марк опустил взгляд ниже. Между ног у нее почти отсутствовала волосяная растительность, словно она была девочкой подростком, и эта ее худоба… она нисколько не возбуждала его, не давала ему возможности почувствовать сейчас себя мужчиной. И какой-то странный шрам на животе…да бог уже с ним. Он снова приложился к бутылке, и полностью осушив ее, взял Аннушку за руку и потянул к кровати.

– Я боюсь, – пыталась сопротивляться она.

Марк повалил ее спиной на кровать и своими бедрами широко раздвинул ей ноги. Она напряглась в ожидании боли. Муж лег сверху… но ничего не произошло. Его детородный орган впервые в жизни даже не пошевелился. Что бы Марк ни делал, с его вялой плотью ничего не происходило. Окончательно измучив себя и Анну, он, наконец, забылся тревожным сном.

Утром без стука в избу ворвалась Марфа. Марк только что успел натянуть штаны. Аннушка в ночной сорочке вяло сползла с постели. Марфа откинула одеяло и, уставившись на чистую простынь, в удивлении подняла брови. Она недобро взглянула на девушку и толкнула дверь на улицу. Аннушка испуганно побежала следом за ней. Марк из окна с интересом наблюдал за женщинами. Его новоиспеченная жена, спотыкаясь, бежала следом за Марфой. Та ругала ее, на чем свет стоит, пока обе не скрылись в избе его отца.