– Хочу взглянуть на Джульетту, ты так много рассказывал о ней по телефону! – говорит она. В свои без малого восемьдесят лет она закрашивает седину и аккуратно причесывается; на ней черные брючки, белая шелковая блузка, жемчужное ожерелье – мой подарок на прошлогоднее Рождество. При виде этого жемчуга я вспоминаю Елену…

– Ага… – бесстрастно мычу я. Вот заладил!

Ее карие глаза, хоть и помутнели, смотрят зорко. Я не рассказывал ей о последних событиях – не хотел волновать, а вот Куинн…

– Вас ждут три места в первом ряду, – говорю я. – Лаура обещала их придержать.

– Не обращай на нас внимания, – говорит она мне. – Занимайся своими делами.

Они желают мне удачи, я ускоряю шаг, но вдруг замираю с комом в горле. На меня глазеют со всех сторон. Трясущимися руками я вешаю на плечо большую сумку.

Больше всего мне сейчас хочется бежать без оглядки.

Но побеждает желание увидеть Елену. В последний раз.

На глазах у зрителей я бегу за сцену, с облегчением затворяю за собой дверь, поднимаюсь по ступенькам. За задернутым занавесом царит суета: идут последние приготовления. Актеры стоят кучками, повторяя роли. Черт, как же я не люблю опаздывать! Я вбегаю в одну из мужских гримерок и облегченно перевожу дух: в каморке пусто. Я торопливо переодеваюсь в рубаху Ромео, натягиваю джинсы и черные ботинки.

Я выхожу в полной готовности, снабженный микрофоном, и жду вместе с остальной труппой. Елены не видно. Неужели опаздывает? Неужели боится премьеры не меньше меня?

– Джек…

При звуке ее голоса я так резко оборачиваюсь, что едва не спотыкаюсь.

До чего же она хороша! Платьице чуть выше колен, крылышки…

На генеральной репетиции прошлым вечером все было ужасно.

– Ты плакала? – неуклюже спрашиваю я. Ее макияж безупречен, но я умею читать ее взгляд.

Она чуть-чуть улыбается и сует мне чашку с эмблемой команды «Тигров» – первое, что я купил, попав в команду Нэшвилла.

– Ты забыл. Торопился, наверное.

– О… – Я беру чашку негнущимися пальцами, отчаянно борясь с желанием дотронуться до ее руки.

– Радуйся, что я ее спасла. Клара чуть не разбила ее об стену. – Она отворачивается, чтобы уйти.

– Елена!