– Может, эти парни из какой-нибудь организации типа «Корпорации убийств»? – предположил Ли Отис. – Может, их кто-то нанял…

– Что ж… теперь они мертвы, – удовлетворенно буркнул Мани.

* * *

В Чикаго мы остановились в отеле «Блэкстоун». Я получил прекрасный двухкомнатный номер и не делал секрета из того, кто делил его со мной. Расположенный на углу Мичиган-авеню и Бальбо-драйв, «Блэкстоун» представлял собой большой красный высотный отель, в котором любили останавливаться политики, гангстеры и шоумены. В его наполненных табачным дымом номерах вершились большие дела и заключались крупные сделки. Не случайно гостиницу прозвали «Отелем президентов». Частым гостем «Блэкстоуна» был Джон Кеннеди. И Рудольф Александер… Дядя Сэл и Тереза проживали в нем, когда приезжали в Чикаго навестить семью тети. А отец Терезы – Карлос Рейна – раз в месяц стригся в местной парикмахерской и, по слухам, даже проводил там встречи со своими младшими боссами, пока его парикмахер орудовал ножницами. Отец и дядя Сэл избегали парикмахерских после убийства Анастазии – предпочитали по мере надобности вызывать мастера в «Ла Виту».

Поначалу я хотел спрятаться в каком-нибудь захолустье на краю города, а потом передумал. Мне претило жить в замшелой дыре. И к тому же я был уверен: прятаться бессмысленно. Да и негде. Наши имена красовались на афише театра «Ригал» в районе Бронзвилл, и любой, кто захотел бы причинить нам вред, точно знал, где и когда мы будем.

К тому же я женился на Эстер, пусть и находясь под прицелом и с изрядно помятым лицом. Без вечеринки, без фанфар и без прекрасного белого платья, хотя Эстер все это заслужила. И самое малое, что я мог сделать для нее, – снять нам хороший номер. В отеле, где велел остановиться Сэл. И это придавало мне мужества. Отель кишел гангстерами. Как ни странно, это тоже прибавляло смелости.

Сэл позвонил мне в четверг вечером, со стойки регистрации. Эстер в этот момент красила ногти. Это был длительный процесс – покраска и сушка, покраска и сушка, – и на какое-то время он целиком поглотил Эстер. По ее разумению, даже на бракосочетании в суде она должна была выглядеть хорошо. Вытянув перед собой ногу, Эстер покрывала ногти очередным слоем красного лака. Когда зазвонил телефон, она вскинула на меня глаза. Я лежал на кровати с полузакрытыми глазами и наблюдал за тем, как она выполняет свой ритуал, с таким удовольствием и умиротворением, каких, пожалуй, никогда еще не испытывал.

– Ты же знаешь, Бенни, что звонят не мне, – тихо сказала Эстер.

Сняв трубку целой рукой, я приложил ее к уху.