Мы поехали в Детройт забрать его тело. Чтобы подтвердить родство, Эстер пришлось предъявить удостоверение личности. В ее паспорте значилось «Эстер Ламент», и общей фамилии оказалось достаточно для доказательства. По иронии судьбы, фамилии отца и дочери совпали впервые.
– Это ваш отец? – спросили Эстер.
– Это мой отец, – ответила она.
Мы привезли тело Джонсона в Нью-Йорк и похоронили рядом с Мод Александер на кладбище Вудлон – единственной общей обители, которую они смогли разделить, но уже после смерти.
А в 68-м в Мемфисе был убит Мартин Лютер Кинг. И мы задумались: а сбудется ли когда-нибудь его мечта? Слухи о причастности к мафии, вопросы о политиках, взятках и незаконных махинациях с использованием конфиденциальной информации заполонили эфир – как в 63-м, когда был застрелен Джон Кеннеди. Но я сомневался в том, что нам показывали и говорили правду. Я знал больше. Убийство Кинга тоже повлекло за собой беспорядки. И те города, в которых нас встречали доброжелательно, и те, из которых нам приходилось бежать, забурлили, как кипящие котлы. Это были для меня самые трудные дни, когда казалось, что уродство подавляет красоту, и когда я начинал думать, что отец был прав: выживают только гнилые.
– Его мечта сбудется, – напоминала мне тогда Эстер. – Самые большие мечты всегда сбываются. Я вот мечтала о тебе, не так ли?..
Она мечтала обо мне – сыне гангстера, игравшем на пианино и писавшем песни. И при всех своих ошибках и провалах отец сделал так, чтобы эта мечта сбылась. Ни одного дня, ни одной минуты, ни одного часа я не жалел о том дне, когда пошел с ним в «Шимми» послушать пение Эстер Майн. В горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, в черном цвете и в белом – мы смогли создать свою
Я примирился с отцом и тем выбором, который он сделал. Я больше не держал на него обиды. И может быть, его выбор позволил мне сделать лучший выбор. А это все, что мы можем оставить нашим детям. Лучший выбор.