– Значит, он умер.

– Бедняга впал в кому, а через неделю скончался: тихо, без мучений, так и не придя в сознание. Жалко его семью. У него чудесные девочки и славная жена.

– Да, жалко, – безжизненным голосом проговорила Онор.

Повисла тишина, похожая на ту, которой провожают людей, чей суетный земной путь уже завершен и кому предстоит встреча с Создателем. Сестра Лангтри подумала о жене Мэта: как она держалась, когда узнала о слепоте мужа? И как приняли это дети? Понимала ли миссис Сойер, что причина слепоты в чем-то другом, более зловещем? Конечно, подозревала, если фотограф верно передал выражение ее глаз на той карточке, что всегда стояла на шкафчике Мэта.

«Земля тебе пухом, дорогой Мэт. Долгая битва закончилась», – подумала Онор и обратилась к Салли:

– Что заставило тебя переехать с Северного побережья в Ньюкасл?

– Причина – мой отец, – горестно вздохнула сестра Докин. – У него атеросклероз, и мне пришлось сегодня утром положить его в больницу.

– Так он сейчас здесь?

– Да. Мне очень не хотелось, я пыталась этого избежать, поверь: даже перебралась домой в Ньюкасл в надежде, что справлюсь, – но маме уже далеко за семьдесят, она не может то и дело менять отцу штаны, когда обмочится, или удерживать дома, если ему взбредет в голову отправиться к бакалейщику нагишом. Я могла бы обойтись своими силами, но для этого пришлось бы уйти с работы, а содержать стариков, кроме меня, некому: я у них единственная, да старая дева к тому же. Увы, нет у меня мужа, на которого можно было бы положиться.

– Не беспокойся, твоему отцу здесь будет хорошо, – сказала сестра Лангтри твердым, уверенным тоном. – Мы с пожилыми пациентами, а их у нас много, обращаемся заботливо. Я буду постоянно к нему заходить. Значит, так ты меня нашла?

– Нет. Я думала, что ты в «Каллан-Парке», и хотела устроить отца туда, даже поговорила со старшей сестрой – слава богу, к нам, коллегам, совсем другое отношение. От нее я и узнала, что ты здесь. Она сразу тебя вспомнила: ведь не каждый день медсестры с твоим опытом ищут работу в психушках, да еще санитарками. Можешь себе представить, как я обрадовалась, узнав, что ты в Мориссете. Будто прямо мне на голову просыпалась манна небесная. Я весь день тут околачиваюсь. Ваша старшая предложила вызвать тебя из отделения, но я не захотела. К тому же я страшная трусиха. Господи, лучше бы мне вовсе не возвращаться сегодня домой, чтобы не видеть лица моей бедной старенькой мамы… – Салли Докин помолчала, но тотчас справилась с собой. – Словом, я решила отложить тягостную сцену на несколько часов и явилась сюда, поплакать у тебя на плече. И вот я здесь.