– Встреча с судьей Миллером?

Я кивнул.

– В понедельник. А я не написал ни слова.

– Ты волнуешься? – Дарлин уперлась подбородком мне в грудь.

– Я должен, но не знаю. Столько всего случилось, и я чувствую, что ко мне придут нужные слова.

– Придут. Я в этом уверена.

– Ну, им лучше бы поторопиться. Осталось всего два дня.

Монитор радионяни загорелся: Оливия начала просыпаться.

– Она такая милая по утрам, – сказала Дарлин.

– Я принесу ее.

– Позволь мне. – Дарлин остановила меня.

Она натянула нижнее белье и нашла на полу одну из моих рубашек, которая доходила ей до середины бедра и, казалось, удлиняла ноги. Ее волосы были взлохмачены, – мои пальцы зарывались в них на протяжении всей ночи, – а губы припухли от поцелуев.

– Ты такая сексуальная, – пробормотал я, пока она застегивала рубашку, оставив три верхние пуговки расстегнутыми.

Она усмехнулась.

– Ты говоришь так только потому, что мы занимались сексом шесть часов подряд.

– Не думаю, что это субъективно. Но я готов потратить больше времени. Просто чтобы убедиться.

Она засмеялась и, похрамывая, ушла в комнату Оливии. Я натянул боксеры и сел у изголовья кровати, слушая, как из монитора доносится детское «Дали-ин» и как Дарлин отвечает ей ласковым голосом, подражая разным звукам, чтобы рассмешить ее.

Дарлин вернулась в спальню с Оливией на руках. Моя маленькая девочка потирала сонные глазки, накручивая на пальчик локон Дарлин.

– Посмотри, кто проснулся. – Дарлин легонько качнула Ливви на руках. – Скажи «доброе утро, папочка».

– Папочка, – повторила Ливи, как вдруг ее внимание привлекло что-то за окном. – Тичка, тичка… – Она протянула руку.