– Вот как мы заговорили? Вот так внезапно? – спросила я, и мне было все равно, что от этих слов она поежилась. У меня не осталось сил и нервов на то, чтобы выбирать слова или молчать.

– Нет. Не внезапно. Я твоя мама, и единственное, чего я хотела, – это уберечь тебя от ошибок, которые совершила сама.

Я подняла голову.

– Мне не хотелось тебя в это втягивать, но думаю, теперь я должна тебе обо всем рассказать. Я понимаю, что мне нет прощения за то, что я сказала и сделала. Но, возможно, ты поймешь, что я действовала не со зла. Наоборот. Я хотела тебя защитить. – Она перевела дыхание. – Ты знаешь, что я училась на архитектора в Сиэтле. – Я заставила себя кивнуть. – Я не смогла поступить в Ванкувере и боялась, что не смогу найти работу в родном городе. Я знала, что полезные деловые контакты нужно налаживать еще во время учебы. А еще я знала, что, для того чтобы со мной вообще захотели говорить, необходимо пройти стажировку за границей. Один из профессоров, который учил меня на последнем курсе, это подтвердил. Джордж Батчард был тогда одним из самых влиятельных лиц в нашей сфере, и я просто в рот ему смотрела. Когда он предложил мне пройти стажировку на одном из его проектов в Шанхае, а потом получить по его протекции место в Ванкувере, где он учился много лет назад, я была на седьмом небе от счастья.

С каждым маминым словом я все больше холодела. Я не осмеливалась дышать. Потому что мы все ближе подходили к той части истории, которую большая часть меня не хотела услышать. В моих ногах засвербило беспокойство. Мне стало тяжело, захотелось бежать. И все-таки я неисправима. Я собрала всю волю в кулак, чтобы сидеть смирно.

– Естественно, он поставил мне условие, – спокойно произнесла мама, но было видно, каких усилий стоили ей эти слова. – Он потребовал от меня откровенных фото, я должна была сама их сделать, и я тогда подумала: «Ну и что с того?» Шантажировать ими он меня не станет, потому что если он их опубликует, то ему, женатому профессору университета, придется гораздо хуже, чем мне. Не мне тебе рассказывать, какая высокая конкуренция среди студентов-архитекторов. Я увидела для себя шанс сделать карьеру, к которой я так упорно шла, поэтому согласилась. Я об этом не пожалела, потому что считала себя очень умной, и мой план сработал идеально. Он помог мне получить место в Ванкувере, там я познакомилась с твоим отцом, и все было просто замечательно. Пока жена Батчарда не обнаружила бесчисленные фотографии его студенток и не предала дело огласке. Каким-то чудом моих фотографий там не оказалось, но я не могла прикидываться перед твоим отцом. Эта новость спровоцировала скандал среди наших коллег, и ему стала известна моя реакция. Я была на грани отчаяния. Я не только построила карьеру на таком скандале, но и панически боялась, что муж меня бросит. Но когда я ему во всем призналась, ничего подобного не произошло. Наоборот, он призывал меня подать на Батчарда в суд. Я даже подумывала это сделать, пока не пообщалась с однокурсницей, которая через это прошла. Она подала на Батчарда в суд, но его признали невиновным. Как и меня, он ее не принуждал, она добровольно сделала фото для получения личной выгоды – он устроил ее на работу, как и меня. Проигранное дело нанесло серьезный ущерб ее репутации, и вдобавок от нее ушел муж. – Мама на секунду замолчала. – Сейчас звучит глупо, но тогда меня просто парализовал страх, что со мной случится то же, что и с ней. Молчать было безопасней, никто и не догадывался, что я сделала карьеру таким сомнительным способом. Об этом не знал никто, кроме твоего папы. И во время любой ссоры и конфликта я с ужасом думала о том, что мое прошлое однажды меня погубит.