Мотаю головой, подаваясь к нему. Мы целуемся, белые простыни образуют между нами защитный барьер. Его рука над одеялом пробегает по моей спине, останавливается на талии и притягивает меня ближе. Мы двигаемся без всякой спешки, но ноющее напряжение во мне все равно растет. Чувствую его губы у себя на горле. В меня упирается что-то твердое, и только через долю секунду просекаю, что это его пистолет, заткнутый за пояс. Чарльз закидывает на меня ногу, наваливается на меня, прижав мои вытянутые над головой руки к подушке, и я извиваюсь под его весом, желая касаться его всем телом.
– Чарльз… – шепчу я.
Он слегка отодвигается, глядя на меня. Наши лица всего в какой-то паре дюймов друг от друга, и я замечаю, что он без контактных линз. Вдруг Чарльз как-то странно кривится.
– Ты пахнешь апельсинами, – шепчет он.
– Что?
Он быстро моргает.
– Гнилыми апельсинами.
Тут Чарльз слезает с меня, садится на край кровати и лихорадочно роется в карманах, после чего резко встает и что-то сует себе в рот.
– Есть кола?
– Ты вообще о чем? – едва не ору я.
Он проглатывает таблетки насухую.
– У меня аура. А значит, скоро начнется приступ мигрени. У тебя есть что-нибудь с кофеином?
Чарльз уже движется к окну. Выкапываю из сумки банку какого-то энергетика комнатной температуры, и он залпом заглатывает чуть ли не половину.
– Мне нужно вернуться домой и прилечь.
– Да приляг здесь – мы так и не поговорили.
– Увидимся, Хлоя.
Он уже выбрался обратно на пожарную лестницу. Наверняка сдрейфил – решил, что мигрень послана ему в наказание за измену его ненаглядной Кристен.
– Так прикроешь меня? – взываю ему вслед, но Чарльз уже спускается по железным ступенькам.
– Я ведь уже сказал, что да, – отзывается он.