– Вот это наверняка они, – прошептала Мэдди. Нина резко повернула голову и увидела гламурного вида брюнетку в туфлях на высоких каблуках, она рысцой приближалась к ним, сопровождал ее похожий на лисицу мужчина чуть постарше с сединой в волосах.

– Вы думаете, она расхаживала по Парижу с девяти часов, оценивала кондитерские на этих своих каблуках? – спросила Джейн своим обычным мягким голосом. – Выглядят они приятно, но ужасно непрактично.

– Ммм, вы, вероятно, правы. С такой фигурой, я сомневаюсь, что она когда-либо нюхала пирожные, я уж не говорю о том, что ела.

Мрачное замечание Мэдди почти вызвало улыбку на лице Нины, вот только она уже начала злиться на этих троих. Будто они знают, как выглядят эксперты, сколько их придет и откуда.

– Очень жаль, – резко сказала она. – Но если они не появятся через две минуты, мне придется уйти.

– Ты не можешь уйти, – взвыла Мэдди.

– Я должна. Я обещала Себастьяну. А с экспертами можешь поговорить ты.

– Но… – Мэдди посмотрела на Маргерит.

– Моя дорогая, они захотят поговорит с вами о вдохновении, которое породило эти пирожные. Какую парижскую кондитерскую ни возьми, она ничего не стоит без своей продукции.

Нина всплеснула руками, собираясь возразить, но на нее смотрели спокойные голубые глаза Маргерит.

– Я пойду внутрь, – сказала она и развернулась. Нина не отваживалась спросить, который час. Она должна была идти. Она подошла к вешалке, сняла свою куртку. Из кухни появились Билл и Питер с Марселем.

– Ждать бесполезно, простите меня, но я должна идти. – Она снова повесила куртку. – Должна.

– Ах, детка.

– Послушайте, вы могли бы рассказать комиссии про кондитерскую? Расскажите им, что мы сделали. Сможете? – Она огляделась. Они сделали невозможное, стали настоящей командой. – Жаль, что мы не догадались сделать фотографии до и после. Можно было бы показать их экспертам – история возвращения кондитерской к жизни.

Марсель улыбнулся. Настоящей, полноценной улыбкой.

– Подождите здесь. – Он потянулся к вешалке, на которой висели его куртка и шляпа, элегантная фетровая, впрочем, Нина никогда не видела его в шляпе, но она всегда висела здесь. Он вытащил матерчатую сумку из-за куртки, открыл ее и дал ей что-то похожее на альбом для газетных вырезок. Вид у Марселя был слегка стеснительный.

– Я… сделал это… для вас. На память. Хотел подарить перед вашим отъездом… но если вы думаете… – Он сконфуженно пожал плечами и, сунув ей в руки свой подарок, поспешил на свое место за прилавком, где сразу же занялся чем-то. Чем – она не поняла, но до нее доносился звон фарфора, бряканье ложек о блюдца.