В полном замешательстве, но все же остро ощущая тиканье часов, Нина села. На обложке спереди был изображен стилизованный столик с двумя замысловатыми голубыми стульями для бистро на фоне темной Сены. Она открыла первую страницу. Слева был крупный план шелушащейся бирюзовой краски на подоконнике, и хотя экстерьер выглядел довольно убого, фотография была прекрасная. На другой стороне разворота был тот же подоконник, но теперь покрашенный в темно-серую матовую краску с золотистой солнечной аурой на крашеном дереве.

Каждая страница иллюстрировала до и после, жуткий розовый молдинг для защиты стены, таинственные сверкающие глаза русалки, пустая кондитерская, очередь у дверей, но каждая из этих фотографий рассказывала историю.

Нина почтительно прикасалась к страницам, фотографии были исключительные.

– Это невероятно, – сказала она. Больше сказать она ничего не могла – боролась с комком в горле.

Нина могла бы предсказать это его снисходительное пожатие плечами. Марсель отделался этим жестом, продолжая заниматься своими делами.

Она подошла к нему за прилавок. Как она и подозревала, он полировал и без того отполированные ложки.

– Спасибо, – тихо сказала она, подалась к нему и поцеловала в щеку. – Я это сохраню. Это прекрасно. Я дождусь комиссию здесь.

Себастьян, решила она, какое-то время подождет ее в больнице. А она просто опоздает туда немного.

Марсель кивнул, но ничего не сказал.

Зная, что он не хочет больше обсуждать это, она отступила и прошла на кухню, чувствуя, как у нее немного спирает дыхание. Словно все эмоции, запертые внутри, смогли вырваться в мир посредством этих его фотографий. И ведь она никогда не видела Марселя с камерой.

Нина постояла несколько секунд в тихом спокойствии кухни, благодарная за ее прохладу, и внезапно ее переполнила абсолютная убежденность в том, что она поступает правильно. Она все объяснит Себастьяну. Да пусть он хоть сто раз бизнесмен, но ведь наверняка любой человек будет тронут глубиной эмоций на этих фотографиях и любовью Марселя к этой кондитерской.

* * *

– Нина! Нина! – Мэдди резко остановилась, чуть не рухнула с лестницы. – Они здесь.

– О боже.

– Все будет в порядке, детка. Они попробуют твое пирожное и после этого будут есть у тебя с руки.

Билл подмигнул и похлопал ее по спине, отчего она чуть не взлетела.

Нина понеслась по лестнице, держа в одной руке альбом с фотографиями, а другой разглаживая на себе юбку в надежде, что будет выглядеть профессионально.

– Бонжур, добро пожаловать в «Кондитерскую Си». – Не успела она сказать это, как тут же пожалела, что они не придумали нового имени. Как же она это упустила? «Кондитерская Си» – это звучало ужасно обезличенно и бессодержательно.