– Похоже, вы и правда раскаиваетесь.

– Я никого не хотел обидеть.

– Большинство из нас обижают других непреднамеренно.

– Собственно, я мало что теперь помню. Забавно получается, правда? Когда ты влюблен, то думаешь, что больше ничего и не требуется, вот оно, бесконечное счастье и удовольствие. А когда все оборачивается плохо, а рано или поздно так происходит всегда, то уже не можешь вспомнить счастливые дни, их будто ластиком стерли. Иногда забываются даже имена, но увидишь, бывало, тот или иной предмет и вспоминаешь о связанной с ним радости: ночнушка, чулок, бархатная ленточка. Щелк! – запустилось воспоминание, и проведенное вдвоем с ней время прокатывается по тебе, как грузовик. Я теперь почти не помню имен. Места и времена – получше. И если они помогают мне вспомнить связанных с ними женщин, это не так уж плохо.

– Думаю, так и есть, – улыбнулся священник.

– Я так ничему и не научился. Ну, может быть, одну вещь я усвоил. На скольких бы женщинах ты ни женился, каждая очередная жена захочет новую кухню. Вот этого я никогда не понимал. Даже когда она не умеет готовить, все равно – подавай ей кухню. А ведь обставить кухню недешево, дороже прочих комнат в доме. На втором месте, пожалуй, ванная. Но женщине непременно требуется собственная кухня.

– Некоторые загадки невозможно разрешить.

– Вот тут вы правы, падре. Всей жизни на это не хватит. Никакие переделки не сравнятся с теми, в которые попадаешь из-за женщины. Они всё знают. Они требуют от тебя труда и успеха – больше, чем потребует любой мужчина. А значит, мужчине невозможно победить в этой игре. Ох, женщины – хитрющие проныры высшей категории. Но я так и не научился обходиться без них.

– А кем был ваш отец?

Тони недоуменно уставился на священника:

– В каком смысле?

– Чем он занимался? Какая у него была профессия?

– Он изготавливал стекло, которое вставляли в автомобили «форд».

– Интересно! – Священник наклонился поближе.

– Он начал там работать в девятьсот пятнадцатом, за год до моего рождения. И умер, еще до того как ушел на пенсию с завода «Ривер Руж». Он умер, когда еще числился там рабочим. Серьезно.

– А как его звали?

– Вы собираете материал для книги?

– Нет, просто хочу за него помолиться.

– Леоне.

– «Лев».