Мне так надоели все эти проблемы!  Не понимаю, почему всё в жизни так сложно, больно и безнадежно. Почему моменты истинного счастья настолько скоротечны и обязательно разбиваются о новые преграды?

Настежь раскрываю окно, впуская в комнату поток свежего, волнующего воздуха, и, опершись на подоконник, выглядываю на улицу. А затем закрываю глаза, утопая в мелодичном, ласкающим слух пении птиц  и игривом шелесте листьев.  Вдыхаю легкий, ни с чем не сравнимый аромат цветов,  Фиолетовые, розовые, желтые — они расписными  узорами превращают обычную клумбу в призведение искусств.   Вот только  ни задорные переливы птичьих голосов, ни яркое солнце, своим долгожданным появлением преобразившее все вокруг,  никак не вяжутся с ощущением внутренней пустоты.

Глаза закрыты.

Делаю вдох и вспоминаю о маленьком букете полевых цветов возле моей кровати.  Невольно улыбаюсь, представляя, как Амиров срывал их где-то здесь, под окнами. А в том, что цветы от него, теперь не сомневаюсь.

Выдох. И сердце сжимается от тоски, от понимания, что все это я могла с легкостью потерять. По собственной глупости…

И снова вдох. Глубокий. К аромату цветов примешиваются другие: более терпкие и глубокие. В голове проносится мысль, что где-то поблизости, должно быть, растут кедры…

Выдох. И вместе со мной выдыхает сама природа, запуская в окно сквозящий поток воздуха, поднимающий занавески, развевающий мои волосы и с громким хло́пком закрывающий дверь в спальню.

— Мелкая, похоже, встречать меня из душа, стало твоей привычкой, — раздается до боли родной и до чертиков язвительный голос Амирова.

Распахнув глаза, вздрагиваю от неожиданности и, на свою беду, поворачиваюсь к Лерою, стоящему передо мной в костюме Адама. Вместо фигового листочка Амиров придерживает небольшое скомканное полотенце, которое мало что  скрывает от моих смущенных глаз.

— О! – нагло  усмехается паразит и делает шаг навстречу. — Узнаю этот плотоядный взгляд!  Правда, в прошлый раз, помнится, ты была менее смелой и наблюдала за мной из укрытия.

Амирова в отличие от меня неловкая  ситуация ничуть не смущает, скороее  напротив — изрядно веселит.

— Эй, Рина, — свободной рукой Лерой щелкает в воздухе, пытаясь вывести меня из ступора. — Очнись!

Сказать легко, но сделать — невозможно! Как зачарованная скольжу взглядом по его натянутой, упругой коже, местами украшенной переливающимися в лучах солнца каплями воды, и не могу выдавить из себя ни слова. Да что там слова… Я, кажется, даже не дышу.

Не дождавшись от меня никакой реакции, Лерой, совершенно позабыв про стыд,  поворачивается ко мне голым задом  и босыми ногами шлепает мимо меня  к креслу, возле которого стоит небольшая сумка  с вещами. Корю себя, что не увидела ее сразу, а еще за свое идиотское поведение.