Лерой не сразу понимает, что я имею ввиду, продолжая трепетно бегать по мне взглядом.  А потом резко встает  и подходит к двери, запирая ту на ключ.

— Ты что задумал? — спрашиваю с опаской.

— Лечить тебя буду, дурёху! И пока не поправишься, отсюда не  выйдешь!

— Себя для начала вылечи! — ворчу и спрыгиваю с кровати. — Тоже мне доктор нашёлся!

В запале невиданной злости подлетаю к двери и безуспешно дёргаю за ручку.

— Выпусти меня, Амиров! Открой дверь! — тарабаню по ней кулаками, выплёскивая весь скопившийся за последние дни гнев.

— Не-а, – ухмыляется в ответ наглец.

— И что тебя так веселит? — стиснув зубы, поворачиваюсь к довольной физиономии Амирова.

Скрестив руки на груди, тот стоит, вальяжно навалившись на стену, и не без удовольствия наблюдает за моими жалкими попытками выбраться наружу.

— Ты когда злишься, такая милая, — едва сдерживая идиотский смешок, Лерой скользит по мне оценивающим взглядом хитро прищуренных глаз, а затем опускает руки, пальцами цепляясь за шлёвки брюк.

— Ты... — в моём арсенале просто не хватает слов, чтобы высказать самовлюблённому придурку всё, что я думаю о нём в эту секунду. Тыкаю в его сторону указательным пальцем, судорожно перебирая в голове все известные мне ругательства, как взглядом случайно цепляюсь за расстёгнутую пуговицу на его джинсах.

И пока указующий жест гневно витает в воздухе, я суетливо пытаюсь сообразить, когда Амиров успел натянуть штаны: в момент моего побега на нём были только наспех надетые боксеры.

— Мелкая, — гогочет Амиров, издеваясь надо мной в открытую. — Мои глаза выше.

От неожиданности вздрагиваю и как по приказу перевожу взгляд к его лицу, качая головой. Уверена, мои щёки стыдливо алеют, но как доказать Амирову, что даже мыслей в голове не было его рассматривать, не знаю.

—Когда ты успел их надеть? — поспешно бормочу в своё оправдание, а потом отчаянно прикрываю глаза. Глупая! Какая же я глупая! До боли кусаю верхнюю губу, проклиная себя за идиотский вопрос, который, какого-то лешего, произнесла вслух. Да какое значение штаны Амирова имеют в эту минуту? В них он или без — неважно! У меня жизнь рушится, а мы говорим про кусок ткани!

— Прости, Рин, не расслышал, — на секунду перестав паясничать, Лерой слегка отклоняется от стены, делая вид, что глуховат. Ну, конечно, возраст! Но мой вздох облегчения, что Амиров пропустил  дурацкий вопрос мимо ушей, тут же прерывается язвительным уточнением: — Ты спросила когда или зачем?

— Идиот! — фырчу раздражённо, стараясь впредь смотреть ему только в глаза. Наглые. Нахальные. Вызывающие.