Тень сожаления промелькнула на умном лице Кэролайн.

Монтгомери часто думал, что у него достаточно причин быть ей благодарным. После бегства жены он легко мог бы ожесточиться и в каждой женщине видеть лишь способное предать, неуравновешенное, излишне эмоциональное существо. Кэролайн стала для него своего рода противоядием; ее спокойствие, рассудительность и сдержанность убедили его, что не все женщины одинаковы. Если бы он полностью ушел в себя, то никогда не смог бы полюбить Аннабель.

– Скажи, Кэролайн, – спросил он, – ты все еще казначей Женского комитета по тюремной реформе?

Выражение ее лица не изменилось. Только чашка тихонько звякнула о блюдце. Кэролайн поняла – он обо всем догадался. Она действительно все еще казначей комитета. И имела возможность обратиться к королеве Виктории напрямую…

Когда Кэролайн встретилась с ним взглядом, в ее глазах было смирение.

– Я преступила черту, – сказала она.

– Несомненно, – холодно сказал он. – Вопрос в том, почему. Почему, Кэролайн? Я должен был выиграть эти выборы! Почему ты не стала ждать, а поспешила передать сплетню ее величеству?

Кэролайн осторожно поставила чашку на стол.

– Я не была уверена, что ты победишь на выборах без… – Она прикусила губу.

– Без чего?

Кэролайн вздохнула.

– Без вмешательства единственной власти, с которой ты считаешься. И чтобы о ваших отношениях с мисс Арчер не стало известно в свете. Поверь, я никак не ожидала, что королева отреагирует подобным образом.

Он так сильно стиснул зубы, что не сразу смог заговорить.

– Ты не имела права вмешиваться.

Кэролайн сложила руки на коленях, маленький, тугой узел на фоне синих юбок.

– Если бы пошли слухи, что из-за деревенской простушки ты ставишь под угрозу свое имя, оппозиция тут же использовала бы их, чтобы подорвать твой авторитет. Попробуй я предостеречь тебя, ты бы непременно поставил меня на место.

– И поэтому ты предпочла действовать за моей спиной, – сказал он угрожающе. Проклятье, да она и не думала раскаиваться!

– Директор тюрьмы поделился с женой, – ответила Кэролайн. – Еще бы, нечасто посреди ночи в его кабинет является герцог, чтобы лично забрать заключенных. Его жена, к сожалению, жуткая сплетница, не успела я и глазом моргнуть, как все леди в комитете узнали, что ты освободил нескольких суфражисток и воровок, да еще пригрозил закрыть Миллбанк. И неважно, сколько вздора было в этой сплетне, дамы отправились домой к своим мужьям, а добрая половина из них отнюдь не твои друзья.

– Думаешь, я этого не предвидел?

– Разумеется, предвидел! – воскликнула она. – Меня как раз и напугало то, что ты забыл об осторожности. Разве нельзя было послать кого-нибудь вместо себя?