– Милорды, – услышала Аннабель голос Себастьяна, – прошу вынести на рассмотрение в первоочередном порядке Закон о собственности замужних женщин.

Звук его бесстрастного голоса вызвал у Аннабель мощную волну желания. Настолько, что смысл его слов не дошел до сознания, пока Люси не пробормотала себе под нос ругательство.

– Запрос одобрен, – объявил спикер.

– Милорды, – начал Себастьян, – прошу разрешения высказаться по Закону о собственности замужних женщин.

Со скамеек раздалось скучающее «да».

– Разрешение предоставлено, – сказал спикер.

Аннабель вцепилась в края своего кресла. На лбу выступил холодный пот. Ей тяжело было видеть Себастьяна так близко, всего в нескольких десятках футов, понимать, что ее чувства никуда не делись. Наблюдать же, как он разражается тирадой против прав женщин, да еще на глазах у подруг, было совершенно невыносимо. Она сжала свой ридикюль. Скорей, скорей уйти отсюда…

– Джентльмены, многие из вас наверняка помнят речь Джона Стюарта Милля, которую он произнес на заседании палаты общин четырнадцать лет назад, – произнес Себастьян, – речь, в которой он утверждал, что в Великобритании не осталось ни одного раба, кроме хозяйки каждого дома.

В ответ раздался гул неодобрения и несколько возгласов «Позор!».

Маленькая рука коснулась колена Аннабель, когда та собралась подняться.

– Останься, – пробормотала Люси. – У меня такое чувство, что будет интересно.

Интересно?! Да она изнемогала от страданий, от того, что ей приходилось терпеть его присутствие теперь, когда после их разрыва прошло так мало времени, когда ее сердце все еще ныло не переставая, как отрезанная конечность от фантомной боли…

– Если сравнить нынешний правовой статус замужней женщины и отличительные признаки рабства, – продолжал Себастьян, – нужно быть слепым, чтобы не заметить сходства между положением женщины и раба.

По залу прокатился ропот недоумения.

Аннабель опустилась обратно в кресло. Что происходит?! Что он говорит?!

– Мы всячески пытаемся завуалировать это сходство, наделяя женщин некоторыми другими привилегиями, но все они неформальные, – продолжал Себастьян. – Никто не отрицает, женщины слабее мужчин и нуждаются в защите. Мир мужчин жесток. И тем не менее женщины постоянно приходят к нам на прием с просьбой дать им больше свободы, подходят на улицах и каждый год присылают в парламент петиции с десятками тысяч подписей. Они понимают, что получают безопасность в обмен на свободу. И, милорды, свобода – не просто громкое слово, пригодное лишь для пафосных речей. Желание быть свободным – инстинкт, присущий каждому живому существу. Заманите любое дикое животное в ловушку – и оно откусит себе лапу, лишь бы снова стать свободным. Заточите человека в клетку – и вырваться на свободу станет его главным желанием. Единственный способ избавить существо от стремления к свободе – это сломать его.