Это прозвище всегда раздражало, но сейчас, оно показалось ей таким родным и спокойным, что вселяло надежду на светлое завтра.

– У меня нет достойных слов для утешения, – произнёс Гера, и Надя знала, что он её понимал.

Понимал, потому что сам пережил подобное.

– Просто верь, что всё будет хорошо.

– А если не будет?

Гера ответил не сразу

– Тогда надо будет смириться и отпустить это.

Возможно, в словах Геры и была истина, но сейчас Надя этого не понимала. Она предпочитала верить, хотя и плохо получалось.

Гера не привез её в дом родителей, а к себе. Она не возражала. В этот раз в его квартире было чище и не было гораздо уютней. Появилась разная мебель и по мелочи всякого. Устраивать себе экскурсию у Нади не было ни сил, ни желания. Она попросила Геру позвонить отцу, и тот сделал это, рассказав, что пока шла операция и ничего толком неизвестно.

В душе Надя утерла слезы и заставила себя мыслить в позитивном ключе, повторяя себе как мантру «всё будет хорошо».

Гера переделился своими вещами, так что из душа Надя вышла в его футболке и шортах. Он будто у дверей стоял и ждал её.

Не произнёс ни одной пошлости, снова обнял и повел в кровать. Он лёг рядом.

Так и лежали, глядя друг другу в глаза.

– Я думаю это моя вина, – решилась сказать Надя, – маме было плохо и она… просила никому не говорить, что сама разберется со всем и… я ничего не делала.

Почему-то это откровение давалось труднее всего. Показывать себя слабой, глупой, трусливой было неприятно, но Надя была уверена, что именно это и нужно сейчас сделать. Обозначить свою роль во всём этом. Примет ли Гера её такой или же разочаруется…

Надя не знала, что будет дальше.

Гера вздохнул, придвинулся к ней ближе, обнял, укладывая её голову себе на плечо.

– Не стоит себя винить, – ответил он тихо, – это было решение Ники.

– Но я могла уговорить её или самой сходить в больницу поговорить с врачом, – воспротивилась Надя.

– Если ты будешь думать об этом, то ничего всё равно не изменится. В случившемся твоей вины нет, и просто осознай это.