Надя всхлипнула. Пока она не могла к этому прийти, но успокаивающие слова Геры помогали не впадать в безудержную истерику.

Звонок раздался часом позже.

Надя встрепенулась, а Гера спокойно отвечал односложными словами «понятно» и «хорошо». Как только он убрал телефон на тумбочку, Надя смотрела на него, ожидая приговора.

– Ника в реанимации, состояние очень тяжелое.

Надя судорожно вздохнула.

– А… малыш?

– Про него отец ничего не говорил, – сухо ответил Гера.

Надя села на кровати, пододвинув ноги к груди, и обняла себя. Слёзы снова потекли по щекам, а Гера обнимал её, укачивал как ребенка, шептал что-то нежное и доброе, успокаивал.

Эта ночь была самой тяжёлой в её жизни.

Да и утро не было хорошим.

Гера предлагал не ходить на занятия, а остаться дома, но Надя рвалась в больницу. И он, к счастью, повез её.

Надя не знала, что могла бы делать сидя в четырех стенах.

Алексей встретил их в коридоре приемника. Он выглядел уставшим и одет уже был в хирургический костюм.

– Я увидел её сегодня всего пара минут, – ответил он, – пока никаких изменений.

Он явно не спал. Темные круги залегли под глазами. Волосы слиплись и торчали в разные стороны.

– А можно и мне маму увидеть? – спросила Надя.

– Думаю, нет.

– А что с малышом? – осторожно поинтересовалась она.

Алексей перевел взгляд на Геру, а потом снова на неё и в пол. Измученный и полный паники.

– В детской реанимации, сказали, у него легкие ещё не раскрылись.