85

Не могу. Ловлю ее лицо, ласкаю, трогаю. Каждое — касание разряд в самое сердце. Пока я вел свою войну, моя маленькая Вишенка не сдавалась и боролась за всех нас.

За себя. За сына. За мою семью.

Многого она еще не знает. Не понимает. Рано. Очень рано, чтобы открыл карты. Убежит. Испугается.

Не могу себя контролировать, утыкаюсь носом в ее висок и вдыхаю ее запах. Вишня. Спелая. Сочная. Моя.

— Набегалась, Вишенка…

Вздрагивает. Слабая. Легкая. Почти невесомая. Ставшая тенью себя прежней…

— Я…

— Да, ты, маленькая…

Не могу удержаться, руки сами проскальзывают под тряпку, которая болтается на ней и большемерит на несколько размеров.

— Почему не пришла ко мне сразу же?

— Ты все… — хочет ответить, но белые зубки врезаются в губу, а я тяну прядки, заставляю свою жертву натянутся струной, хочу услышать от нее правду, пытаю лаской и пробую.

Дурею от ее вкуса, чуть горьковатого и отдающего лекарствами на языке.

— Что я?

— Хватит — умоляет уже, правда взгляд плывет, и я узнаю это выражение.

Хочет. Ее тело признает своего хозяина. Но моя крошка отчаянно сопротивляется.

— Ты… женился на другой… я… — глупая. Не женился, целую тонкую шею и кусаю слегка, хочу заклеймить, поставить свои метки на этом хрупком теле, чтобы были символами, что моя…

Немного теряю контроль, и Вишенка вскрикивает:

— Я решила, что не буду мешать… ай!

Ласкаю место укуса, скольжу языком к плечу. Черт. Это адовая пытка, которую я сам себе устроил.