— Какая разница?

— Это важно для дела, — говорит папа. — Мы будем пытаться договориться о мировом соглашении с пострадавшим. Для этого он должен раскаяться в оскорблении девушки и признать, что был не прав.

— Имя девушки не имеет значения.

— Адвокату и на допросе ты сказал, что это была девушка из рекламы купальников.

Ставлю кружку с кофе на стол и поднимаю на родителей глаза. Вот зачем они мучают меня этими вопросами, если им прекрасно известно имя девушки из рекламы купальников?

— Вы знаете, как зовут эту девушку.

За столом воцаряется тишина. Папино лицо не выражает ровно никаких эмоций, а вот мамино недовольство написано у нее на лбу, хоть вслух она ничего и не говорит.

— Я не хочу, чтобы ее имя фигурировало в моем уголовном деле, — настойчиво прошу. — Я не хочу, чтобы об этом писали в желтых газетах.

— Содержание мирового соглашения, если мы о нем договоримся, конфедициально, и даже суд не будет его раскрывать. Но если мы не договоримся о мировой, то все судебные процессы в США открыты, — замечает отец.

Обреченно прикрываю глаза, чувствуя, как дрожат пальцы. Я не могу подвести Наташу. О ней и так какие только гадости не пишут. Она не виновата в том, что я псих и параноик.

— Значит, надо договориться о мировом соглашении, — твердо говорю. На самого себя мне наплевать, а на Наташу — нет.

Отец и адвокат начинают вести переговоры с избитым мною Полом Кавински. Он безработный маргинал, который сам ранее был неоднократно пойман на кражах в магазинах. У него сотрясение мозга, перелом ребра, а также множество ссадин и гематом. Еще я выбил ему один зуб.

Пол Кавински с радостью соглашается на мировую. Еще бы, для него это же деньги с неба. Родители полностью оплачивают его лечение в больнице, а также выписывают ему чек на очень крупную сумму в качестве моральной компенсации. Думаю, он даже рад, что с ним такое случилось. Кто б ему еще просто так подарил столько бабла?

В Гарварде меня тут же вызывают в ректорат, и туда я тоже иду с адвокатом. Выход под залог до суда дает мне право жить обычной жизнью, которой я жил раньше, в том числе учиться, но тут очень строго с дисциплиной даже за пределами территории университета.

— Нам пришло сообщение из полицейского участка, что вы были задержаны за драку, — грозно смотрит на меня поверх очков проректор по учебной работе.

Сейчас конец июня, я почти закрыл летнюю сессию, но остался один последний экзамен.

— Да, — честно отвечаю.

— Мы очень огорчены тем, что один из лучших учеников Гарварда так порочит имя университета.

— Позвольте вас поправить, — мягко начинает адвокат. — Мистер Самойлов заступился за честь девушки. Такой поступок, наоборот, хорошо характеризует его как вашего студента. Это означает, что в Гарварде учатся небезразличные люди, которые не могут закрыть глаза на несправедливость. К тому же сам пострадавший признался, что был не прав, когда оскорбил девушку. Он не имеет претензий к мистеру Самойлову.