— Потому что депрессию лечат в психушках. — Меня уже утомил разговор с матерью. — Мам, уйди, пожалуйста, из моей комнаты и закрой дверь.

Через пару дней отец возвращается в Россию, а мама остается со мной. На кого она оставила компанию так надолго? Но я не задаю ей этот вопрос, потому что не хочу разговаривать. Она пытается со мной общаться, но я или отвечаю односложно, или вообще молчу.

А однажды раздается звонок во входную дверь. Я уже давно перестал реагировать, когда мне кто-то звонит или стучится, поэтому открывать идет мама. Возня в прихожей, приглушенные голоса, знакомый смех. Я все равно не выхожу из своей комнаты, пока в нее не заваливаются Миша с Лизой.

Их появление поистине неожиданно и заставляет меня оторваться от чтения книги.

— Привет, студент! Ты что, не рад нас видеть? — восклицает Миша.

Я улыбаюсь впервые за долгое время и поднимаюсь с постели, чтобы обнять брата и его жену.

— А вы какими судьбами? — спрашиваю их.

— Соскучились. Ты же к нам не хочешь приехать, поэтому мы приехали к тебе.

С Мишей мы не виделись с прошлого лета. В последние месяцы наше общение по телефону стало совсем скудным, а когда началась неразбериха с судом, я перестал даже заряжать свой смартфон.

Появление Миши и Лизы скрашивает мои однообразные будни, и я даже рад, что мама попросила их приехать. Они женаты три года, детей пока нет, живут в свое удовольствие. От них веет радостью и счастьем, и с ними мне наконец-то удается отвлечься.

Однажды мы решаем все вместе сходить на пикник в парк. Надоело сидеть под кондиционерами в квартире. Но выйдя из подъезда, я по привычке первым делом бросаю взгляд на обложки газет и журналов в киоске напротив.

«ИЗВЕСТНАЯ ТОП-МОДЕЛЬ ЧУТЬ НЕ ПОГИБЛА НА СЪЕМКАХ»

«НАТАЛЬЯ КУЗНЕЦОВА-ГОТЬЕ БОЛЬШЕ НЕ СМОЖЕТ ХОДИТЬ»

«ПРОЩАЙ, ПОДИУМ: КУЗНЕЦОВА-ГОТЬЕ НАВСЕГДА ОСТАНЕТСЯ ИНВАЛИДОМ?»

Глава 62. Никогда не уйду

НАТАША

Пиканье аппаратов уже действует на нервы. Трубки, подсоединенные к моему телу, действуют на нервы. Освещение палаты действует на нервы.

Я не могу пошевелиться. Шея в гипсе, руки в гипсе, а ног просто не чувствую. Единственное, что мне остается, — это слушать пиканье аппаратов и смотреть на синюю лампу в потолке.

Я, черт возьми, совсем не могу пошевелиться. Даже чтобы вытереть дорожки из слез, которые противно бегут с уголков глаз в сторону ушей и затекают в них.