– Если не хочешь, скажи.

Его забота что-то в ней всколыхнула. Хэтти перекатилась на спину. Может, это и не любовь, но ей все равно хотелось близости, она снова в ней нуждалась, пусть даже для того, чтобы погасить вспышку внезапной паники. Люциан развел ей ноги, и сдержанное вожделение в его взгляде обдало Хэтти жаром. Что бы между ними ни происходило, ее тело тоже к этому стремилось. Войдя в нее, Люциан издал гортанный звук – инстинктивный, чуть похожий на крик боли, и она поняла. Чувствовать его в себе вновь было до боли приятно.

После он немного поспал. Хэтти слушала ровное дыхание мужа, думая о том, что о любви они говорили лишь раз – в тот день, когда она поклялась, что ни за что его не полюбит, и Люциана это ничуть не смутило.

Глава 27

Глава 27

– Тебе обязательно смотреть на меня… там?

Люциан поднял подбородок, оторвавшись от бедра Хэтти, и встретился с ней взглядом.

– Да.

Они проснулись поздно. Комнату наполнял прохладный дневной свет, делая видимыми веснушки, складки и шрамы – каждую тайну обнаженного тела. Хэтти лежала, откинувшись на подушки, и позволяла ему всякие вольности. Она давным-давно покинула берега приличий, вышла в открытое море страстей, потерялась в тумане похоти. После их первой ночи вместе погода испортилась, поэтому Люциан решил никуда не выходить и сидеть в тепле, а поскольку Хэтти поклялась чтить мужа и подчиняться ему, то возражать не стала. За последние четыре дня ее мир сузился до скрипучей кровати, шелеста дождя по стеклу и захватывающего ощущения мускулистого, горячего тела мужа, входящего в ее тело. Когда она уставала, то сворачивалась в клубок и засыпала. Когда им хотелось есть, Люциан заказывал сытный обед прямо в номер. Они ели, просто накинув халаты. Его халат имел обыкновение расходиться на груди, обнажая упругие мышцы и притягивая взгляд Хэтти, и Люциан тут же откладывал столовые приборы и тащил ее обратно в постель, чтобы удовлетворить более насущный аппетит. Они жили, словно звери в логове, – спаривались, ели, спали, все лучше настраиваясь друг на друга по мере того, как физические ограничения, навязанные им телами, теряли значение с каждым новым жарким слиянием.

В настоящий момент Люциан держал свое желание в узде, но в его нарочитой томности таилась похоть.

– Я хочу смотреть на твою пизденку весь день, – заявил он охрипшим от вожделения голосом. – Ты там очень красивая. – Он нежно погладил ее подушечкой большого пальца. – Как цветочек.

От ласки нахлынула восхитительная теплота, и ноги Хэтти беспокойно дернулись.

– Цветочек, – повторила она. – Это слово мне нравится гораздо больше.