Она подошла к нему нетвердой походкой и встала позади стула. Люциан замер, сжимая рукой затылок. Поколебавшись, отпустил, и пальцы Хэтти робко потянулись к его плечам. От мужа пахло пряными травами, свежей водой и горами, словно от дикого существа в облике человека. Причем отлично сложенного. Хэтти прикоснулась к нему, и Люциан чуть вздрогнул. Кожа была скользкой и прохладной. Хэтти осторожно провела по изгибу плеча, оставляя лоснящийся блеск. Заднюю часть правого бицепса уродовал старый шрам, и она погладила его с особенной заботой. На теле Люциана написано все его прошлое. Если она примет мужа в себя, то познает столь глубоко, сколь никогда не сможет познать через обмен идеями.

Хэтти потянулась за пузырьком, и Люциан откинулся назад, прильнув к ее груди. Комната поплыла у девушки перед глазами. Она выпрямилась, налила еще масла и прижала ладони к крепким, узловатым мускулам.

– Какой ты твердый!

– Можно и так сказать, – сухо ответил он.

Масло потекло у нее между пальцами, в животе потеплело. Массаж превратился в бесцельную, бездумную ласку. Люциан перехватил ее запястье, потянул руку к груди и приложил к сердцу, чей быстрый стук заставил и ее сердце биться быстрее.

– Я все делаю только хуже? – спросила она.

– Наоборот, гораздо лучше. – Он сплел свои пальцы с ее, обвел Хэтти кругом и усадил к себе на колени верхом. Она смотрела на дымчато-серые глаза, на иссиня-черные, словно шотландские ночи, кудри и знала, что быть с ним равносильно тому, чтобы оседлать бурю.

Он опустил голову, легко коснулся ее губ, словно спрашивая разрешения. Она приоткрыла рот и забылась в медленном, чувственном поцелуе. Пальцы девушки скользнули в густые, шелковистые кудри Люциана. Его руки касались ее тела, гладили поверх тонкой ткани, пока Хэтти не расслабилась. Он смотрел ей в глаза, читая мысли, потом просунул руки под подол и провел по бедрам.

Она сказала вслух первое, что пришло на ум:

– Ловко у тебя получается.

В его глазах вспыхнул мрачный восторг. Он положил руки на ее голые ягодицы и стиснул – от бедер к кончикам пальцев Хэтти хлынули потоки тепла. Она застонала, выгибаясь дугой, и Люциан поцеловал ее в шею.

– Тебя очень приятно трогать, – сказал он, провел руками вверх по спине, снимая сорочку и халат, и на миг мир заслонила пелена тонкого муслина. Хэтти следовало застесняться, но взгляд Люциана бродил по ее обнаженному телу с такой жадностью, что ей захотелось откинуться назад и замурлыкать. Когда он нежно приласкал груди, словно знакомясь с ними заново, она подалась ему навстречу. Сильные руки Люциана заставляли ее чувствовать себя слабой – совершенно особый вид слабости, которую она познала лишь с ним и которую ей хотелось испытывать еще и еще.