Но хорошее настроение быстро улетучилось. Усевшись на перевернутую лодку-плоскодонку, которая явно не годилась для использования по прямому назначению, Лахлан едва успел натянуть сапоги и застегнуть плед, наброшенный на плечи, как услышал приближающиеся шаги.

Он замер, почувствовав, что это она, еще до того, как оглянулся и в призрачном свете луны увидел ее фигуру среди теней. Ей здесь не место: в последний раз, когда он был на этом пляже наедине с женщиной, все закончилось ее смертью. Странно, что он мог вспоминать тот день с таким равнодушием.

И еще он заметил, как она похорошела. Недели, проведенные в Дунстаффнаге, стерли все следы тюремных лишений. Здоровый румянец на слегка округлившихся щеках пришел на смену мертвенной бледности.

– Уильям сказал, где вас можно найти.

«Чертовски мило с его стороны».

– Мне нужно с вами поговорить.

Она поежилась в туманной мгле и плотнее запахнула тяжелую меховую накидку, наброшенную на плечи. Жаль, она больше не носила мужские штаны! Когда она выглядела как подросток, пропасть между ними не казалась ему столь глубокой, а в роскошном платье Белла была совершенно недосягаема.

– Не сейчас, Белла. – И не здесь, не в этом месте, где он когда-то погубил свою душу.

– Прошу вас! Это очень важно и не может ждать.

Ему бы следовало встать и уйти, но, как было не раз, здравый смысл изменял там, где дело касалось Беллы Макдуфф.

Она опять поежилась, и Лахлан стиснул кулаки, чтобы не сжать ее в объятиях. Недопустимо, чтобы она мерзла: он помнил, через какой ад ей пришлось пройти.

– Хорошо, – сердито буркнул Лахлан. – Но говорить мы будем вон там. – Он указал на деревянное строение, где некогда держал свои быстроходные парусники Макдугалл и где теперь стояли лодки короля.

Вскочив с плоскодонки, Лахлан схватил факел, который прихватил с собой, и быстро пошел по песчаному берегу в сторону крытого причала. Внутри было сыро и темно, как в угольной яме, но хотя бы тихо: сюда не проникал ледяной ветер, пробиравший до костей. Закрепив факел в железном кольце, он сложил руки на груди – так было надежнее – и повернулся к Белле.

– Ну?

Она прикусила губу, и он проклял свет. Впрочем, и темнота не спасла бы положения: другие органы чувств точно не подведут. Он купался в ее пьянящем аромате, в ушах шелестело ее легкое дыхание. Он был настроен на нее, как музыкальный инструмент, каждой косточкой, каждым мускулом и каждой жилкой.

– Мне нужна ваша помощь.

Его так поразили ее слова, что понадобилась целая минута на то, чтобы их смысл дошел до мозга. Он мог бы гордиться и чувствовать себя счастливым, полагая, что она пришла к нему, потому что доверяла и любила. Но нет! Надежды умерли. Он всего лишь наемный солдат! Человек без принципов, готовый на все ради денег. Вот почему она к нему пришла, вот каким его видела.