– Мне сейчас, конечно, совсем некстати торчать в Лоренсвиле. Но я могу взять кое-что c собой и перепечатать набело.

– Что бы я без тебя делал? Сам-то я так печатаю, что никто потом ни черта не разберет. – Он вдруг нахмурился. – Несладко тебе приходится – столько уже терпела, а теперь опять задержка из-за этой чертовой переделки.

– Я же сказала тебе, – улыбнулась она, – что, если потребуется, готова ждать хоть всю жизнь. Не обращай внимания на мое настроение, Лайон, – это все Лоренсвиль.

И только позже, лежа в его объятиях, она почувствовала, что Лоренсвиль остался далеко позади. Как будто его и не было никогда. И лишь долгое время спустя она вспомнила, что ничего не сказала Лайону о Дженнифер.

– Рад за нее, – сказал он. – Но ведь теперь тебе будет трудно? В том смысле, что ты остаешься в номере одна.

– У меня есть деньги, Лайон. Мама мне приличную сумму оставила.

– Держи эти сведения при себе. А то подцепит тебя какой-нибудь охотник за приданым.

– Лайон, давай поженимся. Моих денег нам хватит на… довольно долго.

– И ты будешь каждое утро ходить на работу…

– Только чтобы не мешать тебе. Если мы оба будем все время дома, тут будет несколько тесновато, но когда ты закончишь переделку, я буду работать на тебя. Печатать твои рукописи, вести переписку c читателями…

– Нет, Энн, так не получится. Ты же знаешь, что сказала Бесс Уилсон. Даже если книга окажется хорошей, максимум, что я на ней заработаю, это некоторое имя. Дальше предстоит еще год работы, а денег по-прежнему не предвидится. И пойми, я хотел бы заниматься только этим. За последние несколько вечеров я уяснил для себя: можно войти в определенный ритм, только когда несколько часов подряд погружен в работу.

– Тем более я права. – Она приподнялась.

– Это как посмотреть. У меня есть кое-какие сбережения, Энн. Но пока я приступлю к следующей книге, от них ничего не останется. Я буду просить у тебя на сигареты. Меня это будет унижать, я не смогу писать. Нет, родная, так ничего не выйдет.

– Так что же мне делать? Сидеть сложа руки и ждать, пока ты получишь Пулицеровскую премию?

– Нет. Давай подождем, пока выйдет книга, и посмотрим, как ее примут. У меня нет твердой уверенности, что ее даже напечатают.

– Напечатают. Конечно напечатают. А я буду ждать. – Она призадумалась. – Интересно, а сколько потребуется времени, чтобы напечатать книгу?

Он засмеялся и обнял ее.

Энн ходила взад-вперед по деревянному настилу лоренсвильской железнодорожной станции. Местный поезд, как обычно, запаздывал. Бедный Лайон. Просто трястись в поезде пять часов до Бостона – и то тоска неимоверная, но еще час мерзнуть в неотапливаемой электричке, которая останавливается возле каждого столба…