– Нет… нет! Я не могу! Я не останусь здесь!

– Почему, Энн? – Голос его был очень спокоен.

– Как же ты не понимаешь, Лайон? Так же как и ты придерживаешься определенных принципов – не можешь, например, позволить мне содержать тебя в Нью-Йорке, – так и у меня есть свои пунктики. Не так много, в сущности, – всего один. Лоренсвиль! Ненавижу его. А Нью-Йорк люблю. До переезда в Нью-Йорк я жила здесь, в этом мавзолее. Тут я была ничем. Тут я не жила. А в Нью-Йорке словно пелена спала c моих глаз. Я впервые поняла, что значит жить, дышать.

– Но ведь теперь нас двое. – Взгляд его был прямым, испытующим.

– Да, но только не здесь, не здесь, – простонала она. – Как ты не понимаешь? Здесь я буду c тобой только наполовину. Часть моей души умрет здесь.

– Теперь я понял – ты можешь любить меня только в Нью-Йорке. Так сказать, комплексная сделка.

– Я люблю тебя, Лайон. – По лицу ее бежали слезы. – Я буду любить тебя везде. И готова ехать за тобой куда угодно. Жить где угодно – только не здесь…

– И не желаешь даже попробовать – год, два…

– Лайон… я продам дом. Все деньги за него я отдам тебе… Я готова жить c тобой хоть в одной комнатушке. Но только не здесь!

Он отвернулся и начал шевелить угли в камине.

– Ну что ж, тогда разговор окончен. – Потом он добавил: – Подложу-ка я еще полено, пока не уехал. Огонь слабеет что-то.

Она посмотрела на часы:

– Но ведь еще рано.

– Я бы поехал четырехчасовым. Завтра трудный день, столько дел перед Рождеством, а осталось всего два дня…

– Я провожу тебя на станцию.

Она пошла звонить мистеру Хиллу.

Когда она вернулась со станции, огонь в камине почти погас. Без Лайона гостиная вновь выглядела пустой и мрачной. Господи, понял ли ее Лайон? По дороге на станцию он был так молчалив. «Приеду во вторник, – пообещала она. – Рождество проведу c тобой, и помешать этому ничто не сможет».

Но, сев в поезд, он даже не обернулся, не помахал ей рукой. Она чувствовала себя отвратительно. Чертов Лоренсвиль! Словно спрут, он протягивал свои щупальца, пытаясь утащить ее на самое дно.

На следующий день позвонила Дженнифер. Они c Тони жили в отеле «Эссекс-Хаус», в очень славном номере. Мириам сняла комнату на том же этаже, через холл. Кстати, она восприняла их брак довольно мило. На Побережье они отправляются несколько ранее, чем собирались, а именно второго января. А когда возвращается Энн? Завтра вечером они устраивают большой прием по случаю сочельника.

– Обязательно буду, – пообещала Энн, – хотя порой мне кажется, что мои дела здесь никогда не утрясутся. Несколько дней назад я говорила c Генри. Он такой замечательный – сказал мне, чтобы я оставалась здесь столько, сколько потребуется. Но на Рождество я приеду. Завтра должен позвонить Лайон, я скажу ему о твоем вечере. Там и увидимся.