– У меня около шести тысяч долларов. Энн, какие здесь годовые налоги?

– Здесь?

– Определенно, не очень высокие. Помнишь, я говорил тебе, что не могу, женившись на тебе, позволить себе жить у тебя на содержании. Но я мог бы поселиться в этом прекрасном доме. Если я получу приличный аванс за книгу, то смогу тут же засесть за следующую. Моих шести тысяч нам хватило бы на год. Энн – а ведь это может получиться! – Он встал и, потирая руки, обвел взглядом комнату. – Боже, как это было бы здорово! Здесь я и работать мог бы.

– Здесь? – Слова застряли у нее в горле.

– Энн. – Он опустился на колени. – В наших отношениях всегда чего-то недоставало. Но здесь, в этом великолепном и благородном доме, я предлагаю тебе руку и сердце, как и подобает, преклонив колени. Энн, выходи за меня замуж.

– Я согласна. Но ты предлагаешь, чтобы я не продавала дом и чтобы ты мог приезжать сюда работать? Я бы c удовольствием – да ведь утомительно же будет ездить сюда каждый уик-энд…

– А мы здесь поселимся! Энн, это, конечно, твой дом, но я буду платить налоги, оплачивать питание. Я буду содержать тебя. И когда-нибудь я заработаю достаточно денег, чтобы можно было начать откладывать. Вероятно, и твой отец поступил так же. Мистер Хилл сказал, что твоя мать родилась в этом доме. У нас будут корни, Энн. И я пробьюсь. Я стану чертовски хорошим писателем, вот увидишь.

– И жить здесь? – Она смотрела на него, ничего не понимая.

– Вернемся в Нью-Йорк и сообщим обо всем Генри. Если хочешь, и свадьбу сыграем в Нью-Йорке. Там Дженнифер…

– Там все!

– Там нет ничего такого, без чего нельзя было бы обойтись.

– Но, Лайон, я не могу жить здесь. Я ненавижу этот город… этот дом…

И только тут он заметил ее смятение.

– Даже со мной? – тихо спросил он.

Она зашагала по комнате, в отчаянии пытаясь собраться c мыслями. Просто необходимо, чтобы он ее понял.

– Лайон… ты говоришь, что мог бы писать здесь. Может быть, это и так, может быть, и по восемь часов в день. Но чем буду заниматься я? Ходить на собрания женского клуба? Раз в неделю играть в бинго? Возобновить так называемую дружбу c этими нудными девицами, которых я знаю c детства? И тебя, Лайон, они не сразу примут в свой круг. Ты ведь для них чужак. Чтобы иметь в этом паршивом снобистском городишке какой-то вес, надо быть лоренсвильцем в третьем поколении…

Выражение его лица смягчилось.

– Так вот что тебя беспокоит? Что я стану здесь изгоем. Ну что ж, на этот счет не тревожься. Я – крепкий орешек. Мы будем ходить в церковь, бывать на людях. Когда люди поймут, что мы намерены здесь плотно обосноваться, они перестанут чураться меня.