– А куда мы идем? В Нью-Джерси, что ли? Мы ж целую милю прошли.

– В «Хейвен-Мэнор» двадцать корпусов, не считая гимнастического зала и корпуса трудотерапии. Все здания стоят отдельно, но связаны подземными переходами. Из административного корпуса мы прошли через второй и третий корпуса и подходим к четвертому.

В голосе медсестры слышалась законная гордость.

Четвертый корпус походил на частный коттедж. В большой гостиной Нили заметила группу женщин разного возраста, которые смотрели телевизор. Ей показалось, что выглядят они все вполне нормальными. Медсестра провела ее по длинному коридору мимо множества маленьких клетушек. Боже ж мой, до чего паршивые спаленки. Да у нее на Пятьдесят второй улице спальня была и то в три раза больше. В каждой комнатке была кровать, окно, бюро и стул. Но может, она идет наверх, в номер люкс или что-то вроде. Это же совершенно определенно не отделение, где лечат сном.

Медсестра остановилась возле крошечной комнатенки в конце коридора:

– Это будет ваша комната.

Нили стала было возражать – но, черт возьми, она же все равно будет спать. Какая разница, в какой комнате и c каким видом? Она плюхнулась на кровать.

– Ладно, тащите укольчик.

Медсестра вышла. Шли минуты. Нили посмотрела на часы. Куда все, к черту, запропастились? Она крикнула:

– В чем дело?

Внезапно появились две медсестры.

– Хотите чего-нибудь, мисс О’Хара?

– Еще бы! Меня должны усыпить.

Медсестры странно переглянулись.

– Я здесь должна лечиться сном, – повторила Нили.

– Вы в четвертом корпусе. Это корпус корректировки.

– Какой еще корректировки?

– Все новые пациенты поступают сюда на несколько дней, пока мы оцениваем характер их заболеваний. Затем их переводят в тот корпус, который им более всего подходит.

Нили подошла к бюро и открыла сумочку. Она вынула сигарету.

– Позвоните доктору Холлу. Это какая-то ошибка.