Юля фыркнула и продефилировала в ванную. Со вчерашнего дня здесь появились приятные мелочи: красивые полотенца, стаканчик с новой зубной щеткой и пастой, мыльница с душистым куском мыла, мандариновый гель, шампунь, бальзам, мягкая бумага и освежитель. Юля забралась в душ в томительных размышлениях: «Зачем он приходил? Просто попрощаться? Кто-то меня оговорил перед ним? Или испугался, что я теперь никогда не стану прежней?»

Юля выключила воду, шагнула к зеркалу и удивленно замерла. На запотевшем стекле проступила надпись:

«I'm sorry my beloved Princess[1]». Не веря своим глазам, Юля пальцами коснулась заветных слов, но тут же отдернула их, в испуге, что они исчезнут: «Мой мобильник! — схватилась она за сердце. — Вдруг Роберт мне звонил?». Она наскоро вытерлась, обмотала голову полотенцем и, запахнув халат, поспешила из ванной. Эдварда в палате не было, но Юля только обрадовалась этому. Она плюхнулась на колени, достала из-под кровати сумку и перетрясла платья, юбки, брюки, но так и не нашла своего телефона. Кроме одежды, обуви и косметички в отдельном пакетике лежали кошелек, драгоценности, ключи от машины, паспорт и права. «А когда я в последний раз видела трубку? В прошлой жизни в руках Сергея. И что делать теперь? Просить у мистера Фаррелла, — Юля надела спортивный костюм и представила воображаемый разговор: — Эдвард, можно я позвоню Роберту с твоего телефона? Зачем, Джулия, у тебя же есть я! Ты можешь обсудить все со мной». Она взяла с тумбочки щетку, в задумчивости расчесала волосы и уставилась на стол, накрытый на двоих: «Приятно, все-таки, что Эдвард такой внимательный».

В дверь постучали.

— Войдите, — встрепенулась она.

— Джулия, — Фаррелл-старший прошел к столу. — Садимся завтракать. Через час приедет Кирилл Иванович и полиция.

— Полиция! — фыркнула Юля. — Громко сказано.

— Да, кстати, выкажи к следователю уважение и не рычи на него, как тигр с тумбы. — Эдвард налил чай из термоса, положил на остывший тост кусочек сыра и поставил перед ней. — Разговаривай так, будто ты только что вернулась из монастыря или института благородных девиц.

— Попробую, хотя нервы ни к черту. Как ты думаешь… — Юля сделала несколько глотков чая и свернула на опасную дорожку. — Роберт вернется?

— К тебе? — резанул в лоб Эдвард. — Не знаю. Разбирайтесь сами.

Слова прозвучали как пощечина. Юля отвела глаза: «А что ты хотела? Чтобы Эдвард еще подсветил над вашей постелькой в безлунную ночь?»

— Я не нашла своего телефона…

— Роберт собирал твои вещи. Ничего не могу сказать по этому поводу.

Встреча с долговязым, лысоватым с бесцветным лицом следователем Нафанаилом Колышковым, оставила горький осадок в Юлиной душе. Он задавал неприятные, порой неожиданные вопросы. Сергей имел в запасе хорошего адвоката и, видимо, поставил себе целью растоптать достоинство без пяти минут миссис Фаррелл.