— Мы везде хотим попробовать, — отшутился Зайкин и обвил шарфом шею.

Варданян с Настеной завистливо переглянулись.

— Давайте, фото на память, — Гога уже зарядил телефон на селфи.

Все скучились вокруг Зайкина, отставив его на второй план — голова все равно торчала. Гога тыкал пальцем, а все меняли рожицы. Смешнее всего получалось у Настены. Она старательно корчилась, а выходило всегда одинаково. Варданян долго после любовался этими фотографиями, отобрав телефон у Гоги.

Ночь закончилась лирично. Звезды бледнели. Шум на улицах и дорогах стихал. Слабые волны хлестали каменный берег. Вода действовала седативно. Карина обняла Зайкина сзади и прижалась головой к его прямой спине. Он спереди грел ее ладони своими. Друзья тоже притихли. Игнатьева с Гогой обнимались сами, а Варданяну и Настене так и не давали, встав между ними огромным препятствием. Тем оставалось лишь переглядываться и грустно улыбаться.

Все полюбовались красивым городом и предрассветным небом, а потом, полусонные, расселись по такси и разъехались. Карина почти не думала ни о Полине, ни о Жераре, ни о других проблемах, которые до сих пор оставались нерешенными. Наслаждалась спокойствием, хоть и знала, что это всего лишь затишье перед бурей.

Глава 13. Спасибо, которое ему

Глава 13. Спасибо, которое ему

Карину разбудил короткий вибросигнал. Их наверняка было несколько до этого, просто глаза открылись на последнем. Зайкин слал сообщения в мессенджере.

«Кариш, запиши голосовуху для моих

А то мне они не верят

Скажи, что, действительно,

со мной встречаешься

Можешь, еще

в любви мне

безмерной признаться

И поблагодарить их

за то, что воспитали такого умницу,

с которым тебе повезло».

Девушка растерялась, будто проснулась в параллельной вселенной, где все пошло как надо. Сначала она хотела сделать все именно так, как просил Зайкин, поддалась его чарам или утренней полуосознанности, а потом пришла в себя и записала ответ с ухмылкой: «Еще чего. Это тебе со мной повезло» и смачно чмокнула воздух у микрофона. Посмеялась уже после. Радость наполняла. В этой реальности ее любили. И она любила. И, наконец, можно было наслаждаться этой любовью открыто и беспрепятственно. Почти.