Карина с Настеной посмотрели на нее, как на наставницу. Она снисходительно улыбнулась.

— Просто перестань быть третьей точкой в этом треугольнике, и он перестанет быть треугольником.

Настена зажмурилась и опять перевалилась через перила. Там снизу веяло речной тиной и мокрой пылью. Карина тоже наклонилась.

— Бегут, — сообщила Игнатьева, заставив обеих посмотреть на счастливых Зайкина, Варданяна и Гогу, которые неслись наперегонки, нечестно толкая друг друга и ставя подножки.

— Как далеко вы ушли, — запыхался Зайкин, прибежавший первым.

Варданян с Гогой задерживали друг друга, хватаясь за куртки.

— От вас все равно не избавишься, — Игнатьева включила привычное ворчание.

Зайкин ее обнял и рассмеялся.

— Друзей не выбирают. Терпи теперь.

Варданян подоспел следующим, не специально, но удачно подставив Гоге подножку. Тот уже поднялся, но еще отряхивался от тротуарной пыли. Стоило Варданяну перевести взгляд на Настену, как Игнатьева соскочила с парапета и прикрыла подругу собой.

— Не сметь, — погрозила указательным пальцем.

Парень вскинул лицо к небу и расхохотался.

— Да ладно вам! Я же не животное.

— А ведешь себя как бонобо, — пошутил Гога и стукнул Варданяна по спине. — Заразился тогда в Индии, наверное.

Тот громко выдохнул и посмотрел на Настену, как раненый на обезболивающее. Она спряталась за Игнатьеву, улыбаясь, и притянула Карину за локоть, чтобы расширить преграду.

— По-моему, эксперимент удался. Я столько комплиментов за ночь словил, что костюм меня красит, — Зайкин потянул себя за воротник пиджака и вытянул гордый подбородок. — Когда стану серьезным дядей, будет не так стремно.

— Уверена, ты и дедушкой будешь несерьезным, — ответила Игнатьева.

— А ты, наверняка, даже девочкой была деловой, — он подмигнул.

Она не стала щетиниться и отбиваться, наоборот, весело по очереди поиграла плечами.

— Мне, оказывается, идет розовый.