– Не твоего она поля ягодка. Знаю, таких курв. Они, как эти, непентесы кувшинчиковые, ну, цветы, знаешь, которые своим безобидным видом привлекают насекомых, а сами их сжирают? – она показала что-то руками, парень кивнул. – Они специально выставляют себя легкодоступными мужикам на показ, а сами – хищные твари.

Буква «щ» прозвучала смачно. Карина закатила глаза и вздохнула.

– Какие глубокие у тебя познания в ботанике, – удивился парень. – Поздно, я уже фекалия. Где ты раньше была, до того, как я переварился?

«Что?! – возмутилась Карина в душе. – Придурок, я на тебя даже не охотилась». Самойлова выдавила несколько гортанных смешков и ткнула его локтем в бок. Они быстро проскочили через ступени и вошли в здание. Девушка специально еще пару минут постояла на крыльце, остужая обиду и копаясь в телефоне, чтобы не натыкаться на них внутри.

Но они все равно столкнулись на выходе из гардероба. Карина заходила, Зайкин выходил. Оба глядели в пол, поэтому друг друга не увидели. Она уперлась носом в его грудь, он – в макушку капюшона ее пальто. Парень отпрянул и чихнул. Лицо девушки оросило тысячами микроскопических капель его слюны. Она даже зажмуриться не успела. Оплеванная и оцепеневшая, Карина смотрела на него круглыми от гнева глазами и с силой сжимала челюсти. Зубы, казалось, трескались, а мышцы шеи на вдохе натянулись как струны.

– Упс, – испугался Зайкин и втянул голову в плечи, а потом закопошился и достал из рюкзака влажные салфетки.

Она закрыла глаза, оставаясь недвижимой. Не хотелось даже моргать. Внутри как будто началось сейсмическое волнение. Тяжелыми толчками изнанка души подрывалась от гнева.

Он протягивал ей упаковку, но девушка не видела. Тогда парень принялся вытирать ее лицо сам. Движения были мягкими и аккуратными. Она себя в ярости вытерла бы гораздо грубее. Сухие и тонкие пальцы облепили щеку справа. Слева влажная мягкость хлопка касалась кожи пятнами. Он как бы промакивал ее, стараясь не давить. Химический аромат цветов перебивал похожий на натуральный запах кокоса. Сверху на лоб спускалось горячее дыхание, а в уши залетал каждые три секунды хлюпающий звук, казавшийся неотъемлемой частью Зайкина. Затем салфетка аккуратно легла на губы под нажимом большого пальца и медленно скользнула по нижней на подбородок. Карина невольно облизалась. Загаражный опыт снова всплыл в памяти. Оба замерли.

– Только не убивай меня, пожалуйста, я тебе макияж испортил, – с опаской проговорил парень и отошел шага на три.

Она открыла глаза и стала в панике искать зеркало. Ближайшее висело на колонне внутри гардероба. «Придурок!», – вскипела стерва под кожей. Подводка и помада размазались и половина тона смылась. Быстро было не поправить. Девушка, испаряя злость, метнулась в туалет реставрировать красоту на лице. Холодная вода и пять минут пустого разглядывания себя в зеркале немного ее остудили. Но тектонические сдвиги в душе уже запустились.