— Кому-то в бане пропариться не помешает, я ничего плохого не сказал, — бормочет шизик, окровавленным носом шмыгая.

Я снова пытаюсь водку в стопку налить, а оно все мимо. Собственный же стул мешает пройти, и дерево крепостью раздражает, когда поднимаю мебельную мерзость и в стеклянную перегородку зала отправляю.

Угу, все разбилось. Наконец-то огненной закидываюсь, и в коридор иду. Они мне еще смеют что-то там вслед кричать, и приходится чуть ли не глотку сорвать, чтобы поорать в ответ:

— Счет на Карелине, — какой же холл темный и длинный и тупой, — на его семейке новой, понятно! Мои поздравления, понятно?!

— // —

Вмазанный двумя дорогами первоклассного героина, забитый дурью и законсервированный чистейшей кислотой, я разбиваюсь на ведущей к Василькам трассе.

Прямо с бутылкой вискаря в руке, которым решил припорошить убийственный приход.

Водительскую дверь вырезают, я еще в сознании. Поднимаю голову — шея и хребет не сломаны. Пойдет. Нифига себе тачка. Знал, что каждую копейку стоит. Только с правой ногой засада и рука не пашет.

Удар по башке меня в скорой настигает. Черным-черно в раз становится и все.

Отрезаны четыре пальца на правой ноге. И это все, по сути.

Ну и сотрясение, а на руке растяжение такое, что гипс ставят. Херня. Врач причитает, что я в рубашке родился. Ага, в рубашке и сразу на свалку.

Валяюсь в больничке обычной, хотя можно и домой вырваться.

Валяюсь в больничке обычной, хотя можно и в получше клинику переместиться.

Валяюсь в больничке обычной, а она так и не приходит.

Везде заголовки, и в телеге чаты завалены подробностями. Не смогла бы пропустить, и в какой больнице бы сразу выяснила. Да хоть бы написала.

Стопорю себя Марату трезвонить.

Алиса ведь на днях пронюхала, что ее все равно пасут, и пригрозила безопаснику разглашением, если не снимем слежку. Марат у нее из рук ест. Мы с ним договорились, что через неделю по-новому сделаем и ее пасти продолжат. Ну а я пока шифером поехал, в том числе и думая о днях, что она осталась без присмотра.

Читаю, как Загродского по педофилии приняли на горячем. Прямая дорога к тюряге. Какой сюрприз! Наслаждайся, мразь. Всегда к твоим услугам. Убью тебя там через годик.

В больничной палате прямо курю, и медсестра просит хотя бы окно открывать.

Десять дней прошло, как вырвало меня — вывернул половину желудка — прямо у машины после того, как Алиса ушла от меня, а желчь еще в горле кислится.