— И она, кстати, до этого с нами ж воевала. По парковке возле базара, потому что там зарезервированы места были для колясочников.

И с каким-то едва ли не мечтательным видом Сан Сергеевич повествует. Я что-то не сразу въезжаю. Чего это тон у него такой, а?

С какого хрена мою Алису упоминают.

Бухло мне слизистую выжигает, как и каждая мысль кометой сгорает, только сформировашись. Я в четырех стенах хаты, почти что тюряга, от воспоминаний чуть не поплавился, сюда пришел -- и что это вообще?

Как пощечина, образ заколки ее атласной удавкой память удерживает. Нашел у себя в вещах. Каждый раз боюсь порвать, когда подсчитаю, что это — единственное, что мне осталось. Случайность. Заколка нечаянно в мои вещи попала.

— Это с сиськами которая? — бровями тупыми своими шевелит Лешей и я со всей дури бросаюсь на урода, переворачивая и стол, и стулья по соседству, и все, что с самого начала перевернуть планировал.

В плинтус шизика вдалбливаю, и нос подправляю, а оно еще посмеивается там, на полу, как гиена.

— Еще раз, мразь, — захлебнусь собственными слюнями, но вампирюгу добью, — еще раз о ней подумаешь или пасть откроешь! Ты — труп! Забудь о ней!

— Молодежь, молодежь, харе, — пыхтит Сан Сергеевич сбоку и меня за плечо дергает.

— Да успокойся, мамонт, — кровь Лешей сплевывает, и я гниду еще дальше к стене одной рукой толкаю. — Сам че не знаешь и глазами не видишь, ну заебись телка, че я такого сказал.

Сан Сергеевич зря шизика прикрывает, потому что еще одно слово — и сам тоже квашеные ноздри получит вместо капусты.

— Заткнись прям навсегда, — предупреждаю, — тебе мало? Я тебе праздник устрою еще, я тебе кишки разорву руками и в глотку засуну, сечешь?

— Да успокойся, говорю, она же городская сумасшедшая, в таких совать лучше не надо, крейзи…

До жидких мозгов урода еще далеко добираться, над вмятиной в черепе пока поработаю. У меня самого клешни горят и поводит тушкой в сторону, а Лешей ржет еще. Вот только челюсть ему добротно украшаю, как идиоты меня конкретно оттягивают. Даже Игнат участвует. Уволю на хрен!

— Падажди, а, падажди, ты сначала разошелся, что ей комплимент сделали, а потом — что ее трахать неохота? — одновременно с глумливым ржачем Лешей кровь сплевывает, и я плечом откидываю Кузнецова и Сан Сергеевича.

Но к шизику не направляюсь. Пофиг все. Кроме того, что если еще хоть намек услышу, что он о ней думает, то вскрою его тут же. Война будет с Карелиным или не война, плевать, хоть слово одно.

— Так, пора по лошадкам и домой на сегодня, — качает головой Сан Сергеевич и прикуривает.