Опять замолкаю. На этот раз даю отцу возможность самому додумать окончание моих слов. Он и додумывает. Мрачнеет.
– Поговорю с Аллой, – вспоминает про ее мать. – И Григория этого вашего тоже найду, если в самом деле при Орлове-младшем, несложно, – кривится, поднимается на ноги, разворачивается к двери, но не уходит.
Задерживается. Явно колеблется, прежде чем развернуться снова, но уже ко мне. Равняется со мной за два шага. Склоняется и крепко обнимает за плечи, целуя в макушку.
– Потерпи. Помогу, чем смогу. Все-таки, несмотря ни на что, ты моя дочь. А если сам не смогу, так этот твой Орлов, рано или поздно, сумеет, хотя и сам по уши в дерьме пока. Какой бы он ни был, а изворачиваться он умеет, этого не отнять.
О, в этом я нисколько не сомневаюсь!
Гады – они такие… изворотливые.
– Я знаю, – отвечаю, обнимая его в ответ за талию. – Не волнуйся за меня. Все будет хорошо. Я обещаю.
В конце концов, бросать одного сына и рожать в тюрьме второго я точно не собираюсь…
Глава 20
Глава 20
Затхлый воздух. Я хватаю его ртом короткими урывками, почти ворую. Никак не надышаться. Малейшую возможность выбивает очередной удар, на этот раз под дых. Точный. Выверенный. Безжалостный. Беспощадный. Каждый из них скручивает внутренности и обжигает, призывая выблевать свои кишки.
– Что, уже не такой борзый, да, Орлов?! – доносится из-за стальных прутьев, с другой стороны.
Нет, не от того, кто так усердствует надо мной, целясь в диафрагму. Этот как раз молчаливый. Целиком и полностью сосредоточен на своем занятии, аж взмок от усердия. Паузы в этой пытке короткие. Чисто чтоб не отключился. По крайней мере, не сразу. Ублюдки собираются наслаждаться своими деяниями минимум до утра, если им повезет, то и дольше. Один – бьет. Другой – тот, что теперь держится подальше, в сторонке, на безопасном расстоянии, исходит слюной и ядом. Я ж ему руку сломал, пока они меня сюда тащили. Но спасибо, все его еб*нутые подначки помогают цепляться за реальность и не отключаться, в какой-то мере даже притупляют боль. А все потому, что пока он изливает свои маловыразительные стенания, я представляю, как…
– Когда я отсюда выйду, вторую руку тебе сломаю, – обещаю уже вслух.
Мент скалится и заходится визгливым смехом.
– Не выйдешь, Орлов! – сплевывает на пол. – Твой труп отсюда скорее вынесут!
Это он так снова на то, чтоб я явку с повинной подписал, намекает. Бумаги давно заготовлены. И пустое место, чтоб добавить в красках новых эпизодов, если вдруг захочется, тоже оставлено.
– Смотри, чтоб тебя самого отсюда не вынес… – не договариваю, крепче стиснув зубы.