– Обещания надо сдерживать, – пожимаю плечом, глядя на вторую сломанную руку мента, которому это самое обещание даю.

Вряд ли слышит, смотрит подстреленным шакалом, исходя красными пятнами, забившись в угол. Сослуживцы впиваются в меня не менее озлобленными взглядами и пятятся назад, не вмешиваются. Зато самому старшему среди всех явно есть что сообщить, правда, не особо по теме:

– Дайте ему кто-нибудь штаны, – вздыхает устало тесть.

Это да. Не помешает.

– И ботинки, – вставляю флегматично.

Зарабатываю взгляд от прокурора: «Хватит наглеть».

И недоуменное:

– Где ж мы их возьмем?

Где-где…

Находится в итоге.

И штаны. И ботинки. И даже рубашка. Ментовские.

Еще минут пять, и мы на улице.

Воздух холодный, я втягиваю его поглубже, замирая на пару мгновений, обдумывая случившееся. Нет, не то, как я тут оказываюсь, по той теме давно определяюсь. Интересует другое:

– Почему помогаешь? – адресую садящемуся за руль своей машины прокурору.

– Погоны жмут, – безразлично бросает он.

С учетом сделанного им, скоро жать не будут. Как и самих погонов не будет. И он, и я прекрасно знаем об этом. То, что происходит сейчас, соратнички по службе не простят и не забудут.

Но ответ исчерпывающий. Ничего не говорю ему на это. Сажусь в машину к нему. И задаю новый вопрос:

– Тая где?

Вот теперь водитель брезгливо морщится, косится на часы.

– Она – залог. За тебя, – озвучивает неохотно. – Гарантия того, что ты не свалишь и дела закончишь, а если не срастется, то вернешься к ментам. Добровольно. Официально, для губернатора, ты все еще у них, и отпускать тебя никто не станет.