– В моем положении? – уточняю, глядя уже на Игната.

Тот опять улыбается. Подозрительно добродушно.

Судя по всему, все то, что мне предстоит услышать, он знает.

– А то как же, – улыбается медсестра каким-то своим мыслям, доставая из кармана халата тонометр. – Целых четыре недельки уже.

– Четыре недельки… – повторяю за ней бездумно, пока она возится с тем, чтобы измерить мне давление.

Это я что же, правда, беременна?!

И вот вроде сама о таком задумывалась, а теперь, услышав подтверждение, не верится. Просто по срокам беременность наступила аж с того раза на кухне хрущевки, но тогда…

– Получается, та таблетка не помогла? – выношу слуховой вердикт всем своим измышлением.

– Не помогла, – соглашается Игнат. – Витаминок надо значительно больше, – ухмыляется нагло.

– Витаминок? – переспрашиваю недоверчиво.

Он ведь не хочет сказать, что та таблетка была совсем не той, что я думала? Сам ведь твердил о доверии, а сам получается…

– Ты…

– И витаминок, и покоя побольше надо, да, – вставляет снова медсестра, не давая мне выразить свое возмущение в полной мере. – Разве можно себя доводить до такого состояния? Чуть было ребеночка не потеряла, – качает головой. – Вовремя привезли тебя к нам.

Чуть не потеряла?

Сердце сбивается со своего ритма. О том, чтобы не нервничать, как и обо всем остальном, позабыто.

– А теперь? Теперь все хорошо ведь, да? – смотрю на нее с неприкрытой надеждой.

– Ну, милочка, если будешь себя и дальше так накручивать по любому поводу, то и мы не поможем. Нельзя себя так изводить. Беречь себя нужно, беречь. В любом состоянии.

Она еще много чего говорит, ругает, советует, пока я верчу в голове мысль о том, что действительно скоро стану дважды мамой. Первый шок отпускает, недоверие улетучивается, им на смену приходит осознание и радость. По всей видимости, на моем лице прекрасно все написано, потому что на этом нотации о правильном образе жизни для меня заканчиваются, женщина в белом халате удаляется, пожелав скорейшего выздоровления.

– Если и правда будет девочка, Катюшей называть не будем, – выдаю первой адекватной мыслью, если ее можно назвать таковой.

Зарабатываю недоверчивый взгляд. Кажется, собеседник не сразу понимает, с чего бы это имя мне резко разонравилось. А потом… начинает самым бессовестным образом ржать.