После тяжелого разговора меня просто трясет. Никак не могу успокоиться. Сажусь в кухне, вскакиваю, бегу в комнату, возвращаюсь. Бесцельно смотрю в стену, потом мою посуду. Когда сильно расстраиваюсь, развиваю бурную деятельность.

Вот и сейчас вытаскиваю из морозилки сделанные с вечера котлеты. Они примерзли к тарелке. Я подцепляю их ножом и складываю в пакет. Одна котлета не хочет расставаться с посудой. Приходится надавить на нож. Он срывается и попадает острием прямо в просвет меду двумя пальцами.

Я смотрю на хлещущую ручьем кровь, но не чувствую боли. И в этот момент в дом врывается Эрик.

– Ариша, ты где? – кричит он. – Мне сосед позвонил, – он влетает в кухню, вскрикивает и сразу бросается ко мне. – Твою ж мать! Что ты делаешь?

– Н-не знаю… он сам… сорвался…

Эрик хватает полотенце, обматывает мою руку и тащит меня к выходу. В клинике мне зашивают рану. Мажор в ожидании измеряет шагами коридор и каждую секунду заглядывает в хирургический кабинет. Как только я показываюсь с перебинтованной рукой, хватает меня в охапку.

– Все в порядке, дорогая, успокойся, – он крепко прижимает меня к себе. – Я не отпущу тебя. Даже если я потеряю все, не отпущу тебя. Просто останься со мной. Пожалуйста.

Эпилог

Эпилог

Несмотря на сумасшедшую жизнь и постоянную нервотрепку, работа над осенней коллекцией шла полным ходом. Наряды получились интересные и по себестоимости недорогие, как раз то, чего добивался Эрик: развернуть производство лицом к массовому потребителю, создать собственный бренд.

Подруги по камере шуткой и прибауткой разряжали напряженную обстановку. На удивление, мне с ними было очень легко. Любимая тема разговоров – мои отношения с мажором. Заметив как-то, как я покраснела, занервничала и не знала, куда спрятать руки, когда Эрик вошел в кабинет с каким-то вопросом, Варя подмигивает Настасье и прицокивает языком:

– Э, девка! Да ты втюрилась в этого мажора!

– Ага, – поддерживает та подругу. – Чудны дела твои, Господи!

– Нет, что ты! – я испуганно машу руками. – Ни за что!

– Да-да, втюрилась, – веселится Настасья.

– Я даже не знаю, нравится ли он мне, просто былой ненависти уже нет.

– Хорошо, – Варя с видом знатока по-мужски садится на стул, широко расставив ноги. – Опиши его.

– Ну…

Неожиданно вспоминаю, как он подхватил меня за талию и усадил на стол, когда я разбила чашку. А еще до сих пор звучит в ушах стук его сердца, когда рыдала на его плече. И руку чувствую, которая поглаживала по голове и плечам.

– Давай-давай, – подбадривает меня Настасья.