– Так вот, я развожусь, – сказал он внезапно.
– Я видел заголовки, – ответил я.
Не то чтобы я признавался, что все это время следил за ним в Интернете – просто после того, как я отправил письмо, новости о его разводе наводнили СМИ. Кто угодно мог их прочесть.
– Знаешь, у меня не было возможности добраться до твоего письма несколько недель. Ты послал его в Коннектикут, а я оставался в городе.
Я снова кивнул, пытаясь сфокусироваться на его словах. Сидя там, я чувствовал себя странно – будто вышел из собственного тела. Я никак не мог заставить себя перестать разглядывать отца, подмечая все новые детали нашего с ним сходства. Например, его брови разлетались в разные стороны, совсем как мои.
– Моя жена – моя бывшая жена – описала мне конверт и сообщила, от кого письмо. И тогда я рассказал ей о тебе.
– Рассказал ей? – У меня вырвался жалкий писк.
Он кивнул:
– Она не знала о тебе. Я совершил множество ошибок, Адам. Но в прошлом месяце я все равно все ей рассказал, несмотря на то что она уже меня бросила. Замалчивание никогда не было правильной стратегией. Чтобы понять это, мне понадобилось всего лишь двадцать лет.
По какой-то причине это показалось мне забавным, и я улыбнулся.
– Что? – спросил он.
– Ничего. Просто… Я думал, это я тугодум.
Услышав это, отец улыбнулся в ответ. Но его улыбка была грустной.
– Как бы то ни было, я подождал еще месяц, прежде чем встретиться с тобой. Не хотел, чтобы твое имя попало в статьи о нашем разводе. И чтобы какой-нибудь репортер решил, что одно вытекает из другого. Тебе ни к чему такого рода внимание. – Он откинулся на диване, скрестив ноги. – И вот еще что: я пока не рассказал моим детям о тебе, Адам. Поскольку из-за меня им уже пришлось огрести достаточно дерьма.
Тут я слегка сорвался. Наверное, дело было в будничной манере, с которой он произнес
– И поскольку я с твоим дерьмом уже смирился, к чему спешить, верно?
Сначала отец выглядел потрясенным. Потом вернулась его грустная ухмылка.
– Справедливо.
Но я потряс головой: