Лежавшая на кровати девушка казалась такой маленькой… К глазам снова подступили слезы, закапали на пол. Я подошел к кровати и взял Бонни за руку. Она пошевелилась, открыла глаза и увидела меня.

– Кромвель, – почти беззвучно проговорила она. – Ты здесь.

– Да, малышка.

Я бережно поцеловал ее в губы. Она коснулась моей щеки исхудавшей рукой и, вероятно, ощутила под пальцами влагу.

– Не… плачь… – Я наклонился и поцеловал ее ладонь. – Останься со мной…

– Всегда с тобой, – ответил я, присаживаясь на край кровати. Потом поднял девушку и прижал к груди. Вскоре вернулись мистер и миссис Фаррадей, они походили на призраков. Я сглотнул, уже не в силах бороться со слезами: я все понял.

Истон не выжил.

Следом за родителями Бонни вошел врач. Девушка открыла глаза, потому что он обратился к ней:

– Бонни, мы получили сердце.

Девушка задрожала в моих объятиях, слушая объяснения доктора. Осознание придавило меня подобно огромному валуну.

Истон… это было сердце Истона.

Мне хватило одного взгляда на ее родителей, чтобы убедиться в правильности своей догадки. Потом медперсонал развернул бурную деятельность. Появилась команда врачей и начала готовить Бонни к операции.

Когда было можно, я держал девушку за руку. В ее глазах, словно бурлящее море, бушевали непонимание и страх. Ее мама и папа держали дочь за другую руку.

– Истон? – еле слышно спросила она, и мое сердце разлетелось на миллион осколков.

– Он уже едет, – сказал мистер Фаррадей. Верно, сейчас Бонни была очень нужна эта ложь. Мы все знали, что она должна бороться. Нельзя, чтобы сейчас девушка узнала правду.

– Он… мне… нужен, – прошептала Бонни.

– Он скоро будет с тобой, – заверила ее мама. Я закрыл глаза. Истон действительно скоро будет вместе со своей сестрой, ближе, чем когда-либо.

– Кромвель.

Я открыл глаза. Миссис Фаррадей смотрела на меня загнанным, опустошенным взглядом. Она отступила в сторону, чтобы я мог подойти к Бонни.

Девушка протянула руку, я в несколько шагов пересек разделяющее нас расстояние и сжал ее холодные пальцы. Бонни улыбнулась мне, и моя душа содрогнулась от боли.