– Я, – твердо сказала Катриона. – Никто не посмеет обидеть нашу дочь. Заверяю тебя!

– Будь я Патриком Лесли, – тихо произнес Ботвелл, – я, вероятнее всего, просто убил бы тебя.

– Граф Ботвелл мог бы убить свою неверную жену, но граф Гленкирк никогда этого не сделает, он слишком хорошо воспитан.

– А я – нет? – Френсис весело приподнял бровь.

– Нет, ты – нет! Если бы ты был лучше воспитан, то не влез бы в эту бучу с королем! Но только, любимый, не меняйся, потому что я люблю тебя именно таким!

Он усмехнулся, но вскоре опять стал серьезен.

– Не слишком-то дави на Гленкирка, Кэт. Он любит тебя, и мучается виной за то, что сделал с тобой, но тем не менее остается мужчиной, а ты хочешь заставить его проглотить такой изрядный кусок, который, боюсь, не пролезет ему в горло.

Кэт молча кивнула, но у Ботвелла появилось странное ощущение, что она намерена проявить безрассудство.

Беременность, похоже, ее немного успокоила, хотя время их расставания и приближалось, в то время как с Ботвеллом происходило прямо противоположное. Его очень беспокоило, как она будет без него. К тому же они постоянно спорили о деньгах.

Будучи единоличной владелицей огромного состояния, она с готовностью передала бы все средства в распоряжение Ботвелла, но он, бедный, но гордый, не желал у нее ничего брать.

– Да ты просто глупец! – не выдержала, наконец, Кэт. – С пустыми карманами ты будешь так же беспомощен, как жук, опрокинутый на спину!

– Как-нибудь выкручусь!

– Ах, Ботвелл! Франция – далеко не Шотландия или Англия. Там нет настоящих друзей, которые могли бы тебя укрыть. Понадобятся деньги, чтобы просто жить, что-то есть. Пожалуйста, позволь мне помочь. Эти деньги не принадлежат Патрику. Их мне оставила мать. Пожалуйста, позволь мне дать распоряжение мистеру Кира перевести их на твое имя в парижский банк.

– Нет, дорогая, – негромко произнес Френсис, до глубины души тронутый ее заботой. – Я уже говорил, повторю еще раз: не возьму у тебя ни пенни именно потому, что люблю. Не хочу, чтобы на скрижалях истории было записано, что Френсис Стюарт-Хепберн любил деньги графини Гленкирк больше, чем саму графиню.

– Увы, историю не интересуют влюбленные женщины, так что мое имя умрет вместе со мной. – Она в упор посмотрела на него. – О господи, Френсис, как же ты будешь жить?

– Буду зарабатывать своей шпагой. Французским королям тоже нужна охрана, так что себе на кров и еду я заработаю. Не волнуйся, любовь моя, как-нибудь устроюсь.

– Трудно поверить, – задумчиво проговорила Катриона, – чтобы у владельца Эрмитажа, Келсо, Колдингема, Лиддисдейла и Крайтона были столь малые запросы – лишь кров и еда.