– Какой?

– Меня однажды едва кирпичом не убило.

– Это не я. Случайность, наверное. Зато смотри, что у меня есть. – Иван продемонстрировал маску, мою маску, которую украла та девица. Он осторожно, стараясь не разрушить прическу – если размазанные по зеркалу волосы можно назвать прической – надел маску. Холодная ткань привычно коснулась кожи, а я поняла, что должна спросить еще кое о чем.

– Та статья, это ведь тоже ты?

– Спусковой крючок, последний выстрел. У меня мало времени, не сейчас, а вообще, и без статьи игра могла бы затянуться. Знаешь, как это страшно – не успеть? Но я всего-навсего подсказал, где искать сенсацию, а дальше они сами, и журналисты, и этот твой… жених.

– Бывший.

– Линзы нужны. – Сказал Иван. – Без них не очень смотрится.

Я зажмурилась.

– Ксана, ну не капризничай, сейчас не время, ты же не хочешь, чтобы я причинил тебе боль? Вот так, правильно, смотри на меня. Кстати, статья была последним шансом. Если бы вы все нашли в себе смелость признать правду, если бы вышли и сказали, да мы обманывали, то я бы не тронул ни тебя, ни Ника, ни Лехина. Но вы струсили и трусостью своей в очередной раз подтвердили правильность моего решения. Теперь помада, все должно быть по-настоящему.

– Я закричу!

– Кричи. Ты же и раньше могла кричать, но не кричала. Вот Аронов, например, знает, что кричать бесполезно, в доме никого нет, Ник-Ник не любит посторонних, считает, что прислуга должна жить отдельно…

Он продолжал говорить, а я закричала, не потому, что надеялась на чью-то помощь, а просто чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Я не хочу умирать как корова на бойне.

Я вообще не хочу умирать.

– Заткнись, – попросил Иван. – Работать мешаешь.

И в качестве дополнительного аргумента крепко сжал запястье. Больно, черт побери, он же обещал, что боли не будет.

Якут

Дом-лабиринт издевался над Эгинеевым. Коридор, комнаты, запертые двери, лестницы и темные закутки, белые фигуры статуй и чертовы вазы, о которые так легко споткнуться. Несмотря на фонарик, пробираться вперед приходилось практически на ощупь, а наряд не приехал, или приехал, но увидев темный дом и запертую дверь, уехал обратно. Следовало бы дождаться, но…

А если ему не поверят? А если опоздают? А если, пока будут ломать дверь и обыскивать дом, Ксана умрет?

Зацепившись за ковер, Кэнчээри едва не упал. Проклятье, с обычной квартирой было бы проще. В данный момент Эгинеев просто обожал свою квартиру, где всего-то три комнаты, кухня, коридор и санузел, не то, что в этом долбанном замке.

Отчаянный крик, долетевший откуда-то из глубины темноты, разом стер все ненужные мысли.