Наверное, мне бы следовало обратиться к психиатру... Черт, конечно, следовало! Но эта проблема казалась мне чересчур личной.

К тому же Маринка не выглядела несчастливой. Казалось, ей хватает того, что я мог отдать.

Нет, проблемы точно не ощущалось. Но она же, мать вашу, зачем-то продолжала жрать эту контрацепцию!

Я не был дураком. И все же… Был.

Еще примерно полгода спустя мы с Дариной подхватили Маринку после очередного визита к гинекологу и ехали из города на дачу, когда она вдруг сказала:

– Я поставила противозачаточную спираль.

Машинально бросив взгляд в зеркало заднего вида, я задержал его на закрепленной в автокресле дочери. Дынька дергала ногами и «подпевала» играющей в салоне песне. Поймав мое внимание, одуряюще радостно засмеялась. Я на автомате улыбнулся и подмигнул.

В груди в это время все сжалось в один огненный клубок, и дыхание оборвалось.

Марина, перехватив наше «общение», легко и звонко рассмеялась, будто этой странной фразы про долбаную спираль и не звучало. Оглянувшись, она заговорила с малыхой:

– Какие у тебя красивые хвостики! Кто так начесал, а?

– Папоська, – выдала моя кроха, сверкая идентичными с Маринкой глазюками и умилительно чмокая ее же губками.

– Только папе можно тебя причесывать? – спросила Чаруша, сделав притворно обиженный вид.

– Да!

– Почему? Я ведь тоже хочу! Можно?

– Нет, – мотнула дочь головой и снова рассмеялась.

Нам на радость, она хохотала бесконечно много.

Нет, капризы тоже были. И очень часто. Честно признаться, порой случался полный пиздец, в котором я с трудом сохранял терпение.

– Что это за ретро? – выгнув бровь, глянула Маринка на меня. – Даже Ингрид назвала бы это старьем.

– Дыньке нравится, – просто ответил я.

Дочь счастливым визгом подтвердила. Не думаю, что понимала суть разговора, но на свое прозвище всегда так реагировала.