— Очень тревожная информация, — говорила Женя, — прежде чем принять срочные и эффективные меры, мы нуждаемся в подтверждении, что это не розыгрыш, не провокация и не ловушка. Вы понимаете меня, господин Вайно, не правда ли? Несомненно. И немедленно посылаю это на Ваше имя, — продолжала она в ответ на какие-то слова комиссара. — Да, безусловно все необходимые расходы без исключения в любой удобной для Вас форме. Я Вам очень признательна, а шеф… Что? Да-да, он самый. Так вот шеф, как вернётся с совещания, сам позвонит и скажет спасибо за такую, без всякой бюрократии, оперативную помощь».

Через четверть часа, когда курьер уже помчался в аэропорт, раздался звонок из Эстонии. Всё это время Женя сидела, сцепив руки ни говоря не слова, а когда подскочила к телефону, то казалась бледной как призрак.

— «Господин Вайно? Ох, я так и думала. Что? Ну конечно, была слабая надежда… я не знаю даже, не на ошибку, а… по крайней мере, что ничего опасного. Да. Да, понятно. Немедленно, первым же рейсом. Спасибо. Вам сообщит мой секретарь, вы с ней уже говорили. До свидания и до встречи, господин Вайно.»

Через полтора часа, отменив всё, что было назначено на этот день, Безрук в сопровождении водителя, который нёс всегда готовый для экстренных случаев коричневый кофр, носивший среди ближайших сподвижников исчерпывающее наименование «зубная щётка со смокингом», вылетела из кабинета как смерчь и, без объяснений, скрылась из глаз.

Глава 66

Литовские посиделки на Кюржской косе закончились к обоюдному удовольствию сторон, отгремела и культурная программа. В понедельник поздно вечером Карп Валерианович со свитой высадились из лимузинов и отправились по домам. А во вторник, когда он прибыл ровно в восемь на фирму, Женя уже была на месте, слегка осунувшаяся, с тенями под глазами, но безупречно причёсанная и одетая в серый английский костюм и тёмно-синие лодочки, одного и того же оттенка, что и серьги с оправленным в белое золото кулоном на венецианской цепочке, угнездившейся в вырезе её голубой блузки. Она сидела в своём кабинете, и всё вокруг кипело и бурлило вокруг неё. Молоденькие референты получали указания и испарялись, секретать и заместитель доложили сводку за истекшее время, и когда через четверть часа поступило распоряжение просить Евгению Семёновну подняться на двенадцатый этаж в директорский кабинет или «океанариум», по словам остряков из «Мосстали», всё следы финдиректорского исчезновения были ликвидированы и присыпаны табачной крошкой пополам с перцем. Она кивнула, поднялась по внутреннему «командирскому» лифту и вошла с тыла к Карпу, символически стукнув два раза по задней двери костяшками пальцев правой руки.