Я никогда не видел привлекательности игры в гольф. Если я хотел попасть в цель, я стрелял из пистолета, если хотел напрячься, выбирал спорт, который действительно заставлял мое сердце биться быстрее, и если хотел участвовать в деловых переговорах, предпочитал сидеть и говорить без каких-либо отвлекающих факторов.

Однако ранней весной я оказался на поле для гольфа с Максимо Кларком, Джованни и пожилым Кларком-старшим. Какое-то время мы вели бессмысленную болтовню, как это было принято в этих кругах, даже если мне хотелось перейти к делу. У меня были более важные дела.

Семья Кларк была важным игроком в политической игре на протяжении десятилетий. Они были политическими членами королевской семьи. Кларк-старший, который был сенатором до своего сына, питал слабость к нашим подпольным казино и бесплатным девушкам. Его сын, нынешний сенатор, оказался более крепким орешком. Даже если его имя было итальянским, благодаря матери, он остерегался усиливать контакты с Нарядом.

— Ты хочешь стать губернатором?

Максимо Кларк оперся на клюшку для гольфа, и на его лице появилось легкое подозрение. Он был прирожденным политиком, перебежчиком и оппортунистом. Я не доверял ему, а он не доверял мне.

— Хочу, действительно.

— У тебя хорошие шансы, — сказал Кларк-старший. — Нам нужна только правильная кампания, чтобы дать тебе толчок.

— Хорошие кампании стоят дорого, — сказал Максимо.

— Так оно и есть, — согласился Джованни.

Я ненавидел ходить вокруг да около, со всеми этими завуалированными намеками. Подавив раздражение, я натянуто улыбнулся.

— Деньги не проблема.

Максимо улыбнулся, демонстрируя все свои острые зубы и снисходительность.

— Это может оказаться проблемой, если исходит из неправильных источников.

— Вопрос в том, что определяет неправильный источник, — сказал я. — У нас тесные связи с оружейными лобби. Они одни из твоих главных спонсоров, если я не ошибаюсь, и некоторые люди могут утверждать, что их деньги тоже кровавые, — я сверкнул на него зубами, закончив играть по-хорошему.

Его улыбка стала еще более напряженной.

— Полагаю, ты надеешься на благоприятное законодательство, влияние и случайную амнистию?

— На это и еще на участие. Мы хотим стать частью общественного внимания, твоих социальных кругов. Нам нужен свет.

— Некоторые вещи лучше оставить в неведении, — сказал Максимо.

— Действительно.