Я подумала, не закончились ли в Москве девственницы для похищений. Я не считалась, учитывая, что меня уже похитили. И шлюха в душе.
Шутки в сторону, я была немного обеспокоена своим благополучием в этот момент.
Я почувствовала, как Ронан подошел к дивану напротив меня и сел. Я с трудом удерживала взгляд на неразборчивых кириллических буквах, но пока не была готова признать его присутствие. Не обращая внимания на унижение этого утра, вызвавший позорный румянец на моей коже, мучительное напряжение, которое он излучал, было такое же удобное, как прыгать в огонь.
Я поняла, что он, должно быть, знает, что я вошла в его драгоценную темницу, и это его не обрадовало. Юля, наверное, видела меня за этим занятием, сверля глазами затылок.
Если Ронан не хотел, чтобы я спускалась в подвал, он должен был поставить замок на дверь.
Ронан знал, что я не умею читать по-русски, но ему нечего было сказать о нелепой, предательской книге в моих руках.
В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь непрекращающимся шумом, который действовал мне на нервы.
Я вообразила, что это хуже, чем китайская пытка водой. Я вдруг поняла, что он будет продолжать эту игру в течение нескольких часов, и что я умру в одной из них. Я сдалась, посмотрела на него и спросила:
— Ты чего-то хочешь?
Упершись локтями в колени, он не сводил глаз с зажигалки Зиппо в руке, которую то открывал, то закрывал. Его поведение было таким холодным, что меня пробрал озноб.
— Скажи мне, почему ты здесь.
Его акцент скрипел, как наждачная бумага, но что заставило меня крепче сжать Библию, так это то, что требование было произнесено голосом
Его приказ был расплывчатым, но каким-то образом я поняла, чего он хочет. Как всегда, мой дух жаждал сразиться с ним, хотя внутренний голос предостерегал. Я больше не была единственной, кого он мог раздавить своим дорогим ботинком.
— Я залог.