После всех этих часов терпеливого ожидания наконец подошла очередь Марии Санчес доказывать, что ее драгоценных сыновей и дочерей необходимо было взять на борт.

– Сообщите, пожалуйста, какого возраста дети, – требовательно спросил служащий.

– Три, четыре, девять и двенадцать, – ответила она, указывая на каждого по очереди.

Служащий окинул их внимательным взглядом.

– А что насчет тебя? – спросил он, обращаясь к Мерседес.

– Ой, а я ей не дочь, – ответила девушка. – Просто помогаю присматривать за детьми. Я и в заявку не вписана.

Мужчина фыркнул, делая пометки в лежащем перед ним заявлении.

– Двое младших не проходят по возрасту, – сказал он, обращаясь к сеньоре Санчес. – Мы берем детей строго от пяти до пятнадцати. Двое старших могут пройти по требованиям, но сначала вам нужно будет ответить на несколько моих вопросов.

После этого он прорявкал целый список, на каждый пункт из которого нужно было отвечать правдиво и без промедлений: род занятий отца, его вероисповедание, партийная принадлежность. Мария отвечала честно. Врать сейчас, похоже, не имело смысла. Муж был членом профсоюза и членом социалистической партии.

Служащий отложил ручку и взял со стола папку, открыл ее и пробежал пальцем вниз по колонке, что-то считая про себя. Потом он еще несколько минут делал какие-то записи. Дети набирались в зависимости от принадлежности их родителей к той или иной политической партии и от того, в каких пропорциях распределились голоса избирателей на последних выборах. Детей записывали в одну из трех групп: республиканцы и социалисты, коммунисты и анархисты и националисты. Похоже, корабль еще не заполнился, и на нем оставалось еще какое-то количество мест для детей социалистов.

– А ты, – посмотрел на Мерседес служащий, – ты не хотела бы поплыть с ними?

Та совершено опешила. Девушке и в голову не приходило, что ей могут предложить такое. Она была слишком взрослой, чтобы ей выделили детское место, и уже смирилась с тем, что останется в Бильбао. Желания попасть на одну из лодок, которые вывозили взрослых куда-то далеко, у нее не было. В ее представлении решиться на такое плавание значило бы признаться самой себе, что Хавьера она никогда не найдет.

Но Мерседес была вынуждена цепляться за все угасающую надежду отыскать его, поскольку в противном случае ей оставалось бы пуститься в обратное путешествие, а это уже не представлялось возможным.

– Нам требуется некоторое количество молодых женщин, чтобы присматривать за детьми. Место еще есть. Если вы уже какое-то время этим занимаетесь, вы, вероятно, именно та, кто нам нужен, – пояснил служащий.